Читаем Владимир Набоков, отец Владимира Набокова полностью

Сейчас Владимир Петкевич – профессор в пражском Карловом университете, математик-лингвист, и, как сам рассказывает, о своем родстве с Набоковыми узнал уже во взрослом возрасте. Тогда же, вскоре после его рождения, Ольга восхищалась своим внуком (а Елена Сикорская признавалась в письмах к Владимиру, что завидует ей по этому поводу – свои внуки у нее тоже появились, но 15–20 лет спустя), но при этом вообще не думала о сыне-алкоголике, судьба которого тревожила всех остальных. Владимир, к тому моменту уже давно живший в США, ежемесячно переводил деньги как в поддержку Евгении Гофельд, так и Ростислава, а после его смерти немного помогал и Ольге, что, по его собственному признанию, не приносило ему никакого удовлетворения.

При этом их отношения нельзя назвать буквально отсутствующими. В частности, именно Ольга в 1968 году переслала брату примерно полторы сотни писем, которые он писал их матери и в которых было много его ранее неопубликованных стихов. Но ни о малейшей степени приязни речи быть не могло.

Ольга Петкевич так и не интегрировалась в чешскую среду: язык, в отличие от сестры Елены, знала скверно, знакомых почти не было, немногочисленные родственники навещали ее нечасто и без энтузиазма, хотя внук Владимир с мамой и отчимом жили на соседней улице. Анастасия Копршивова приводит слова Владимира, сказанные на одной из публичных встреч в Праге: «В быту бабушка была абсолютно неприспособленной, никогда сама не готовила. Однажды, когда осталась со мной, еще ребенком, одна, не могла даже подогреть приготовленную еду, чтобы накормить меня. Она была довольно странной, отличалась от других женщин»[44].

Еще в 1920-х годах Елене Ивановне Набоковой власти выделили небольшую квартиру (впрочем, «выделили» – лишь предположение, но иных версий, на каких условиях они получили жилье, нет) в доме номер восемь по улице Коулова, это район «Прага 6». Рядом – пражская «сталинская» башня, отель International. (Ранее гостиница называлась «Дружба»; ее строительство курировал зять Клемента Готвальда по фамилии Чепичка, никакого восторга у горожан здание никогда не вызывало, его называли то «мечтой безумного кондитера», то «бараком Чепички»). Поначалу они жили в квартирке втроем – с мамой Еленой Ивановной и Евгенией Гофельд, позже – с Гофельд и Ростиком, а потом, когда умерли двое последних (Евгения Константиновна – в 1957-м), Ольга осталась одна. В середине января 1977 года она перенесла инсульт, ее парализовало. Ольга Петкевич умерла 7 мая 1978 года.

«А я хочу стихов, звуков, прохлады и простора…». Судьба Елены

Елена Сикорская, дочь Владимира Дмитриевича и сестра Владимира Владимировича Набоковых, прожила долгую жизнь, 94 года, дата ее ухода – 9 мая 2000 года. Родившаяся при Николае Втором, Франце-Иосифе Первом и канцлере фон Бюлове, Сикорская дожила до времен Владимира Путина, Вацлава Гавела и Герхарда Шредера. Елена пережила всех своих дядьев и теток, братьев, сестер, мужа и даже некоторых племянников-племянниц, но, к счастью, не своего сына Владимира, который на момент сочинения этой книги еще здравствует (он родился в 1939 году).

Елена Владимировна Набокова родилась 18 (31) марта 1906 года. Эту дату мы приводим по ее собственному признанию, хотя у набоковеда Дитера Циммера значится 1 марта – не исключено, что это ошибка.

Главное, что поражает, когда начинаешь знакомиться с жизнью Елены Владимировны Сикорской, – ее преданность семье, которая, однако, не носила характер самоотречения и самопожертвования. Сикорская, оставаясь высокообразованным человеком (знала, кроме русского, еще четыре языка: английский, немецкий, французский и чешский, хотя последний, уехав из Праги, почти забыла), всю жизнь работала – вначале, в Чехословакии, библиотекарем в Славянской библиотеке, затем переводчицей, далее, уехав в Женеву и получив работу при ООН, снова в библиотеке. Но, вопреки всему, что ей довелось пережить, скитаниям и переездам, она ни на секунду не забывала о том, кто она и откуда. Даже с учетом того, что доступно некоторое количество интервью с Сикорской, главный документ о ней – книга Владимира Набокова «Переписка с сестрой», изданная знаменитым Ardis Publishers в США в 1985 году.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии