Владимир Мономах

– Он пойдет со мной, – сказал Мономах. – С нами пойдут Федот и Савелий. Если кто проговорится, что мы ушли…

– Слово воеводы! – громко сказал Прослав, клятвенно подняв руку.

– С места не сниматься, пока не заглохнет топот наших коней. – Мономах вгляделся в воеводу. – Потом вам придется взяться за мечи. И медленно отступать по дороге, сдерживая опытных, надо полагать, воинов.

– Мы сдержим их, князь Мономах, – торжественно провозгласил воевода Прослав. – Или ляжем все вместе, повинуясь твоему повелению!

Следом за особым порученцем Свирида и двумя разведчиками, Федотом и Савелием, Мономах со своими телохранителями выехал на параллельную дорогу. Навстречу им из кустов выбрались два легковооруженных воина.

– Спешимся, князь Мономах, – сказал личный порученец Свирида. И, когда они спешились: – Садитесь, воины, на наших коней, гоните их назад, до перекрестка. Там свернете на нашу дорогу и по ней нас догоните. Все ясно?

– Догнать вас.

– Вперед.

Всадники погнали лошадей к перекрестку.

– Я что-то не очень понял тебя, друг, – Владимир недоуменно пожал плечами. – Зачем эти скачки во все стороны?

– Мы очень наследили по дороге к замку Кронборг, князь Мономах, – сказал порученец Свирида. – Значит, надо наследить и на пути посольского обоза в Копенгаген. Пока в наших петлях будут разбираться, мы успеем к королеве Гите первыми.

– Все правильно, прими мою благодарность.

– Благодарю, Смоленский князь.

Наконец послышался согласный конский топот, и на дороге появилась конная группа, гнавшая во весь мах к Мономаху и разведчикам.

– Твое повеление исполнено, князь!

– Прими мою благодарность.

4

Как раз в это время гундосый гонец великого князя Киевского Всеволода беспощадно гнал коня по дороге к Смоленску. Впопыхах он потерял шапку, слезы и пот застилали ему глаза… Не доскакав до Смоленска, не удержал он загнанного коня на повороте, конь споткнулся и рухнул, придавив всадника. Кое-как выбрался гонец из-под испустившего последний дух коня и добрых три версты бежал на своих двоих до столицы кривичей. Бесконечные мелкие поправки великого князя окончательно запутали его, в голове все перемешалось, а потому и докладывал он князю Воиславу весьма сумбурно.