Визариум. Проникновение миров

Ариэль отсалютовал и пошёл к ротанговому столику. Сейчас столик стоял уже не на остром мысу, а подальше от воды, и его окружали три кресла.

Тот, в ком Юрка признал себя, отсалютовал не менее изящно и пошёл следом. Он был босиком, в одних лишь коротких шортах, как и Ариэль, но с расшитой кожаной перевязью через плечо.

Просперо разлил по стаканам напиток из старинного серебряного кувшина.

– Ну, за удачу! – сказал он. – Пить до дна!

* * *

Ариэль мог выпить хоть ведро – спиртное не брало его.

Он сидел со стаканом в тонкой руке и слушал, как красиво Просперо объясняет своему новому творению смысл жизни героя. То же самое услышал от старика и боевой осьминог

Скриннийор Нир, и капитан Трелони в своё время услышал, и полковник Васильев, и все, кто теперь в далёких и удивительных мирах сражался с врагами за славу и добычу.

Просперо умел говорить красиво, да и основание для красноречия имелось – новый герой ему удался. Он считал варианты с такой скоростью, что даже Ариэль втихомолку удивлялся. Фехтовальный поединок был первым в его жизни, герою только наскоро объяснили правила и показали кое-какие ухватки. Он понял мгновенно и угадывал действия Ариэля почти безукоризненно.

Герой был подготовлен к любой игре.

Карты и кости, казалось, слушались его и выпадали ему в нужных сочетаниях. Просперо нарочно усложнял задачу, вдруг менялся с героем картами или вносил сумятицу в законы игры. Герой только сводил брови, глядел с полсекунды на новый расклад, а потом выигрывал с лёгкостью неимоверной. Просперо признался Ариэлю, что боится лишь одного – если вдруг некая игра окажется парню не по зубам, он, избалованный победами, может в отчаянии покончить с собой.

– Нет, учитель, – сказал на это Ариэль, – хотя наш натурщик и помышляет порой о смерти, но не всерьёз. Ему просто кажется, что он так привлечет к себе внимание. Так и герой – придумает себе собственные похороны и полчаса спустя будет готов к новым подвигам.

– Всё-таки мне трудно представить, что творится в голове у игрока, – признался Просперо.

Но сейчас он, позабыв про все тревоги, вдохновлял героя. Он живописал, как герой станет общим любимцем, если после выигрышей будет щедр – в разумных пределах и после уплаты десятины. Он живописал россыпи драгоценных камней и гениальные изысканности ювелиров. Он обещал и главный выигрыш – трон королевства, с рукой принцессы вместе. Он предостерегал против сомнительных друзей – к удачливому игроку липнет всякая мелкая сволочь. Он рассказал кое-что про игры того мира, куда снаряжал героя, – довольно опасные, кстати, с кровью, но и приносящие сказочный выигрыш. Герой слушал, кивал, улыбался.

Да, удался, удался, и улыбка излучает вселенское обаяние…

Ариэлю не нравилось лишь, что Просперо вещает, словно с трибуны – громким, хорошо поставленным голосом, и чересчур красиво. Герой не дурак – улыбка-то уже взрослая, хитроватая, улыбка человека понимающего, но позволяющего старому дураку резвиться, сколько влезет.

Коммуникатор на столе пискнул известным образом. Ариэль быстренько взял его и отошёл, чтобы не мешать Просперо произносить вдохновительную речь. В десяти шагах от столика он включил экран.

Диспетчер, давно знакомая дама, была сильно недовольна.

– Груз от Скриннийора Нира, – сказала она. – Договоритесь с ним как-нибудь по-хорошему! Опять две вагонетки.

– Рыба?

– Рыба. И сундучок в придачу. Она весь канал провоняла.

– Беда…

– Я понимаю, что он считает эту дрянь настоящей добычей, на то он и осьминог. Но объясните ему по-человечески…

– Объясняли, – негромко отвечал Ариэль. – Он понимает, вот ведь сундучок присылает, а это уже по-человечески. Просто он хочет и другой добычей поделиться, это для героя естественно…

– Открывайте ворота – и чтобы это было в последний раз.

– Мы попытаемся… – Тут Ариэль вспомнил кое-что важное. – Стойте, не отсылайте! Мы отправляли в канцелярию поправки к контракту!

– Какие ещё поправки?

– Насчёт приёма добычи. Мы просили блокировать всю органику. И это было, это было…

Ариэль знал, что поправки отосланы давно. По меньшей мере месяц назад. Потом было не до них. Та десятина, которую получали, оказалась совершенно неорганическая – немного золота, немного серебра, картина Рафаэля, написанная там, где он умер в преклонном возрасте.

– Ничего не знаю, в моих документах никаких поправок нет, – мёртвым голосом ответила диспетчерша. – По накладной к вам следует груз – три с половиной тонны рыбы.

– Посмотрите внимательно! Поправки уже давно внесены! – Ариэль невольно заговорил громче, чем бы следовало, и привлёк внимание Просперо.

– Что там такое?

– Рыба, учитель.

– И что?

– Они хотят, чтобы мы открыли ворота.

– Ну, значит, откроем ворота.

– Но, учитель, её сразу же придётся закопать.

– Юрка закопает, – беззаботно распорядился Просперо. – Накинем ему к гонорару ещё тысячи полторы – и нет проблемы. У него это неплохо получилось. Идём, заодно покажем нашему юному герою, что такое ворота. Сундучок он, надеюсь, прислал?

– Прислал… – Ариэль очень расстроился. Он плохо переносил дурные запахи, а сейчас предстояло тяжкое испытание.