Визариум. Проникновение миров

– Да какие голоса, окаянный! – рассердилась Серафима и топнула. – Нет никаких голосов. Но я же не сама всё это выдумываю? Подсказывает мне кто-то, значит. И вот я чувствую, что они хотят новых людей. Я хочу новых людей, слышишь?

Коленки Геннадия задрожали, и он промямлил:

– Может, лучше проговорим о моих идеях? Вот слушайте…

– Ты мне зубы-то не заговаривай! Хватит с тебя, говорю. Возвращай меня домой, пусть ко мне другие люди ходят за советом.

Старушка помолчала и тихо добавила:

– Душно мне тут, Гена. Задыхаюсь я в этой пустоте…

Геннадий вдруг почувствовал, что ему самому нечем дышать, и привалился к стене.

– Серафима Павловна, давайте это завтра обсудим… – прошипел он и вывалился в коридор.

Когда Геннадий запер квартиру снаружи, Серафима отложила пяльцы с вышивкой на столик возле кресла-качалки.

Она знала, что они недовольны. Она чувствовала, что их план выполняется не так, как они хотят. Что за план – да кто ж его знает? Но точно не так.

Раньше после каждой демонстрации реализованной идеи её охватывала радость, невероятное, детское веселье, словно от запаха свежего хлеба, от вида рассветных лучей или от прохлады дождевых капель на лбу. Но с каждой презентацией Геннадия радости становилось всё меньше. Её заполняла ноющая тоска, словно это всё неправильно, словно так не должно быть.

Она была уверена, что они недовольны.

Но знала она и другое: боль в груди вызвана не только их гневом. В её груди уже давно поселился инородный организм. Поначалу он никак не выдавал себя, но потом стал понемногу докучать, а теперь заявлял о своих правах всё отчётливее.

Серафима Павловна знала, что ей осталось недолго. И чем сильнее они будут недовольны, тем короче окажется её срок.

Из закрытых глаз старушки по щекам стекли тонкие струйки.

– Гена, не подведи меня… – прошептала она.

* * *

Как добрался домой, он помнил плохо. Весь путь был как в тумане, Геннадий даже не был уверен, такси ли вызывал, или же Беримобиль. Опасно, опасно, за ним же могли следить!

В себя пришёл он на руках у любимой Анюты.

– Милый, сладкий мой, очнись! Что с тобой?

– Всё хорошо, спасибо…

– А то я не вижу! На тебе лица нет! Тебе угрожали, да? Кто такая «проклятая Фима»? Это она во всём виновата? Вот доберусь я до неё, все глаза выцарапаю!

– Не смей трогать Фиму! – закричал Геннадий и вырвался из объятий Анюты.

Та опешила.

– Милый, что происходит? Кто это? Твоя любовница?

Она уронила лицо в ладошки и заплакала. Геннадий Александрович упал на колени и подполз к ней.

– Прости, милая, прости, я не хотел повышать голос…

– Отстань! Иди к своей Фиме, если она для тебя дороже!

– Да нет же! Кто может быть дороже тебя?

Анюта подняла заплаканное лицо. Тушь стекала лиловыми кляксами, глаза покраснели.

– Тогда скажи мне, кто это. От начала и до конца. И не вздумай врать! Ты же не умеешь.

Второй раз за день Геннадию напомнили, какой он никудышный лжец, и второй раз у него подкосились ноги. Он опустился на мягкий ковёр.

– Ладно, слушай…

Анюта слушала, не перебивая. Казалось, она перестала дышать. Наконец, когда Геннадий закончил, она подскочила к нему и обняла.

– Вот так вот… Не я придумал всё это. Я просто брал идеи Серафимы и продавал их другим.

– Не наговаривай на себя! Но ведь бредовые идеи, которые ты ей скармливал, ты придумал сам?

– Если бы… Поначалу – да. Но моя фантазия быстро иссякла. Я стал подслушивать на улицах других людей. А потом понял, что и этого недостаточно. И теперь за меня подслушивают сотни шпионов по всей стране. Деньги уже были, я мог себе позволить. Я стал настоящим коллекционером всякого бреда!

– Но всё равно ты молодец! Догадаться спрятать её ото всех, чтобы только мы с тобой могли пользоваться! Ты самый лучший!

Анюта мечтательно посмотрела в сторону:

– Интересно, есть ли ещё в мире такие старушки… Геночка, сладенький, а как она это делает?

Тот развёл руками.

– Да откуда ж мне знать? Я как-то пытался расспросить. Она что-то лепечет про полёт, про то, что она сама это всё видит. Вот как я тебя. Ну, словно из параллельного мира ей картинки показывают. Или она сама туда заглядывает. Но что, как…

Геннадий вздохнул.

– Скажи лучше, что теперь-то делать? Не хочет она мои бредни слушать. Наше светлое будущее под вопросом.

– Так, стоп! Только не надо унывать. Хочет она новых людей – дадим ей новых людей! Я всё придумала. Значит, так. Будем каждый день привозить ей подставных лиц. Мы им перед встречей – бредовые идеи, они нам после – хорошие. Показывай, где она сидит.

– Какая ты у меня умница… Но… Я скрывал это место ото всех. Никто о нём не знает. Тебе я расскажу, но посторонние люди? Кто-то из них непременно выдаст нас!

– Не волнуйся, милый! Деньги и договоры о неразглашении решают всё. Будем брать только проверенных людей. Всё получится! Иди же ко мне, мой гений!

Бёдра Анюты крепко обняли талию Геннадия Александровича.

* * *

Геннадий Александрович и Анюта стояли в полутёмном коридоре перед дверью в склеп Серафимы Павловны и давали очередному «стажёру» последние инструкции.