Визариум. Проникновение миров

– О боже, что это! Откуда он взялся?! Ой-ой-ой, мамочка, я боюсь! – кричали люди на прогулочном катере, спускающемся вниз по Фонтанке. Бояться было чего: прямо навстречу, от моста Белинского, шёл второй катер. Как штурвальные могли допустить такое, ослепли они вдруг или заснули, непонятно. Но теперь поздно было что-либо предпринимать, слишком велика скорость сближения, слишком мало расстояние.

– Да что же они творят?! – охнул кто-то рядом с Артёмом. И констатировал очевидное: – Они сейчас врежутся!

Люди на катере вскакивали с сидений, кое-кто всерьёз готовился прыгнуть за борт… и тут второй катер исчез, словно выключили. Даже кильватерной струи не осталось.

Единодушный выдох прокатился над Аничковым мостом, и Артём только теперь осознал, что стоит, окружённый толпой зевак. На катере кто-то нервно засмеялся, кто-то заплакал навзрыд.

– Это такое лазерное шоу, – с видом знатока пояснил стоявший рядом парнишка в бейсболке. – Видите, видите? Ещё не закончилось!

Широкие оранжевые волны бежали по небу над Фонтанкой. Нет, не по небу. Они как будто были объёмными. Зарождались где-то за Александринским театром, прокатывались сквозь каменные строения и тела людей, сквозь машины и прогулочные катера. И таяли, сходили на нет у Инженерного замка.

Толпа сдвинулась с места, рассасываясь, потекла по набережной Фонтанки. Артём отвернулся от реки.

– Артём?!

Юля стояла в пяти шагах от него, как раз там, где и три года назад. Разумеется! Она тоже помнила время и место. Он не удивился бы этой встрече, если бы не…

Девушка сделала неуверенный шаг к нему.

– Артём, это, правда, ты? Но ведь это не можешь быть ты! Ты же… – Она несмело протянула руку.

Колючий комок подкатил к горлу, на лбу выступила испарина. Артём шагнул навстречу, тоже протянул руку…

Их пальцы, ладони прошли друг друга насквозь. На миг на лице Юли отразились недоумение, растерянность. Затем она исчезла. И вместе с ней погасла иллюминация. Шоу закончилось.

В метро Артём не пошёл. Полночи бродил по городу, снова и снова прокручивая в памяти привидевшуюся встречу, и то, что было на самом деле – три года назад. Всё, что помнил, от первой улыбки Юли, до последних её слов: «Я тебя люблю…» Их знакомство уложилось в пять дней. Вернее, в пять ночей – белых ночей.

В конце концов он доплёлся к себе на Елизаровскую. Спать завалился почти в семь. В одиннадцать его разбудили, – звонили с работы, спрашивали, что случилось. Артём ответил, что заболел. Ему поверили, он никогда не врал. Он и впрямь чувствовал себя больным. Дурацкое шоу, заставившее увидеть собственные фантазии, – он ненавидел тех, кто его придумал. Но больше всего он ненавидел себя.

Вечером он отправился на канал Грибоедова к Итальянскому мостику. Туда, где было их первое с Юлей свидание. Он явился на место на двадцать минут раньше назначенного три года назад часа, но иллюминация уже началась. В этот раз волны были жёлтыми и, кажется, катились они быстрее. Тысячи зевак вывалили полюбоваться невиданным зрелищем: на самом мостике, на набережной, на Невском. Пространство от Казанского собора до Спаса на Крови заполнено было до отказа. Артём испугался, что в эдаком столпотворении они с Юлей потеряются… И тут же одёрнул себя: «Юли нет! Это твой бред, галлюцинация! Иди домой и лечись, придурок!»

Юля пришла точно в срок. В той самой юбке-гофре и белой блузке, что была на ней в последнюю их встречу. И значит, это и правда иллюзия. Потому что три года назад блузка перестала быть белой.

– Привет. – Юля не решилась протянуть руку.

– Привет. – И Артём не решился.

– Я не хотела приходить после вчерашнего. – Юля заговорила первой. Она всегда была смелее. – А потом поняла, что не могу не прийти. Что очень хочу тебя видеть. Прогуляемся?

Артём кивнул.

Они сошли с мостика на набережную, спустились до Мойки, пошли вдоль неё к Марсову полю и дальше, к Фонтанке. И жёлтые волны бежали за ними, окрашивая город в сказочный, волшебный цвет. Они молчали, не знали, о чём говорить. И надо ли о чём-то говорить? Лишь время от времени поглядывали друг на друга украдкой, словно боялись, что спутник – спутница – исчезнет.

Всё случилось возле Пантелеймоновской церкви, – они и не заметили, когда успели дойти туда. Чёрный, сверкающий полировкой «лексус» завизжал тормозами, взревел клаксоном и внезапно вильнул в сторону, к тротуару. Прямо в них.

– Ох! – только и успела шумно выдохнуть Юля. Артём схватил её, отдёрнул в сторону, загораживая собой. И понял, что держит в руках не пустоту. Совсем не пустоту.

«Бум!» Где-то за их спинами машина ударилась бампером в стену, зазвенела разбитыми фарами, остановилась. Артём не смотрел туда, продолжал прижимать к себе девушку.

– Ты… ты цела? – прохрипел он наконец.

Юля закивала энергично, онемевшая от неожиданности.

– Где он?! – разъярённо взревели сзади.

Артём обернулся. Водитель «лексуса», здоровенный бритый наголо детина высунулся из приоткрытой, насколько позволял зазор между боковиной автомобиля и стеной, дверцы.

– Кто? – не понял Артём.

– Ну красный «опель», что меня подрезал! Куда он девался, сука?!