Визариум. Проникновение миров

– Были. По правде, одна из её проблем… это я.

Даже с Ришо слетел угрожающий образ, он глупо повторил:

– Ты?

– Ну да, я. Ох… Это запутанная история.

– Мы привыкли к запутанным историям, – произнёс лейтенант.

Парень что-то пробурчал, склонив голову. Он смотрел в пол между серыми тапками у себя на ногах и долго-долго размышлял.

– У нее были… скажем так, проблемы с родителями, – наконец начал он. – Они у Элишки не католики, а православные. Из таких, знаете, почти фанатики. Никакого Нового года, праздников. Только предрождественский пост и скорбь. У них всё наоборот, вы не знали? Рождество после Нового года, а не до, смеяться в пост и то грех. Когда она пошла учиться, я был… я открывал для неё новый мир. Она нуждалась в близком человеке. Слишком. Она хотела слишком много, чего я… я не мог. Всё это тянулось, обиды, извинения, уже полтора года. Мы опять поссорились. Она ушла и хлопнула дверью.

Какая-то дикая, запутанная фантасмагория – а вот Ришо, кажется, всё понял. Наверное, и лейтенант понял бы, будь он хоть лет на пять моложе.

– То есть она таким способом, – Ришо запнулся, – могла покончить с собой?

Недоговариваешь, парень. Что-то ты нам недоговариваешь! Алеш никак не мог отделаться от нехорошего чувства, но поймать за хвост мысль не получалось.

– Нет. Не знаю. А если… – Мартен как будто через силу проталкивал слова сквозь глотку, – если это я виноват? Если и правда?

– Гм. Ну, по всем законам, да даже по правилам проклятия, – у Ришо, кажется, проснулось сочувствие, – даже оно за такое не карает.

Мартен смотрел под ноги, и его молчание нравилось лейтенанту всё меньше.

– Были у неё друзья? – резко спросил он. – Близкие?

– Каких-то особых друзей – нет, пожалуй, нет. Лучше всего её знает одна девушка, они соседки в кампусе. Кристина. Пташнык, кажется.

Скрипи не скрипи зубами, а если мысль не ловится, можно биться хоть до посинения. Алеш задал ещё несколько вопросов и сдался.

В комнате стало совсем темно. Лейтенант задумался – и вздрогнул от кошачьего мявка, точно очнувшись ото сна. Сколько они простояли так, молча, в темноте? Какая разница? Если бы насовсем остаться в этой тьме, если бы ничего не знать, не видеть того, что случится уже в ближайшие месяцы.

– Моя визитка. – Он протянул карточку почти невидимому в полумраке Мартену. – Звоните, если что-то вспомните.

На улице было посветлее, но из-за нескончаемой мороси магазинчики рано включили подсветку.

– Зар-раза! Да что ж такое? И эти тоже!

Алеш вперёд напарника полез на своё место через водительское сидение – не огибать же машину в грязном потоке – и потому не мог проследить за взглядом Ришо.

– Что там?

– Ещё один продуктовый. Нет, ты видишь? Это же было турагентство!

Алеш наконец-то понял. На первом этаже старого двухэтажного особняка мутно светилась надпись «Бакалейная», а перед крыльцом ещё высился бронзовый глобус. Дождь скапливался на нём, стекал струями, пенился в забившихся стоках.

– …везде, – говорил тем временем Ришо. – Где раньше продавали джинсы, шубы, телефоны, везде или заколочено, или супермаркеты!

– А ты чего ждал?

Напарник повернулся к Алешу, всплеснул руками, как театральный герой:

– Но почему продукты?

Почему бы не продукты, хотел сказать лейтенант. Но тут Ришо сглотнул, он сидел на месте водителя, сгорбившись, точно «Бакалейная» причинила ему почти физическую боль.

– Всё разваливается, – коротко буркнул Алеш. – Я говорил, что так будет. Всё сыплется, и экономика тоже. У людей нет денег, а продукты – это самое простое. Их всегда покупают.

– Да у тебя всегда всё разваливается! – Ришо отвернулся с почти детской обидой. Он сказал бы ещё сотню слов, но тут лейтенант схватил его за локоть:

– Смотри!

Тяжёлая дверь бесшумно хлопнула, с крыльца спустился Мартен Крайчик и сразу выставил перед собой зонт. Тот всё никак не желал раскрываться, сколько ни тряс его студент.

– Думаешь, это подозрительно? Пошёл к сообщникам? – зачем-то шёпотом спросил Ришо.

– Не знаю.

Парень наконец-то одолел зонт. Подняв воротник короткой курточки, Мартен побрёл в надвигающиеся сумерки.

– Непохоже, чтоб он спешил, – заметил Ришо.

– Непохоже. Похож на человека, которому нужно развеяться.

– Проследим?

Алеш бросил взгляд на часы.

– У нас ещё кампус, и я сегодня провожаю Мирку.

Понимая, что товарищ колеблется, Ришо выдохнул:

– Он не выглядит как преступник. Да и куда ему!..

Не как преступник. Как человек, которому есть, что скрывать.

А до автобуса Мирки четыре часа.

Студент почти скрылся за завесой водяной пыли. Поморгав, включились уличные фонари – через два на третий, так что ещё пару вздохов Алеш мог наблюдать удаляющийся силуэт.

Наверное, он бы так и раздумывал, но Ришо принял решение за него. Заведя старенькую «Атрию», он закрутил баранку и развернулся на пустынной улице.

Алеш зажмурился.

– Только не говори, что никому не платил за права!

– Ой, да пошёл ты! Если и есть во всём что хорошее, – Ришо вдавил педаль газа и в фонтане грязных брызг устремился вниз с холма, – так это свобода, чёрт возьми! Виват, анархия! К чёрту двойную, всё равно следить некому!