Византийские исихастские тексты

По этим-то энергиям в некоем отношении узревается Оный, безотносительный по сущности. По каким же именно? По желающей и созидающей, удерживающей и назирательной, по которой Он, очевидно, и называется Богом[769]. Таким образом и богоименование это «есть название относительное, а не абсолютное», говорит Григорий Богослов[770]. Именно в этих и таковых энергиях относительно узревается безотносительный по сущности, как начало, зиждитель и виновник причинносущего. Стало быть, согласно этим [энергиям] Он имеет какую-то причастность, согласно той [сущности][771] будучи непричастным. ««Ибо все», — говорит [Дионисий], — причастно промыслу, источаемому из всепричинного божества»[772], — и мыслится неким образом согласно этим [энергиям], согласно той [сущности] будучи непомышляемым. «"Ведь мы говорим», — говорит [Василий], — что познаём нашего Бога по энергиям» (величию[773], творческой и промыслительной силе[774] и [им] подобным), «но не уверяем, что приближаемся к Его[775] сущности"[776]. И мыслится Он поэтому и именуется некоторым образом согласно этим [энергиям], относительно той [сущности] пребывая безымянным и неизреченным. И, выражаясь словами великого Дионисия, «по преизбытку благости Он бывает вне Себя промыслами ко всему сущему и как бы завораживается благостью, и любовью, и рачением, и от отрешённости от всего и над всем снисходит ко всему по исступающей (ἐκστατικήν) пресущественной силе, не выходя из Себя»[777]. Этой-то промыслительной причине всего, а если хочешь — промыслам и энергиям, [которые] суть общие энергии Отца и Сына и Святого Духа, мы наставлены[778]. Ибо, согласно богомудрому Максиму, «общи у триипостасной различённой Едиaницы зиждительные промыслы и благости"[779]: назвав их «зиждительными», он показал, что они нетварны.

Глава 4. Более подробное доказательство, что Акиндин нечестиво говорит, будто таковыми энергиями являются Сын и Святой Дух

Итак, мы наставлены, что эти нетварные энергии общи, а вовсе не ипостасны (ὑφεστηκυίας) по себе, как часто и многоречиво выдумывает Акиндин. И ни Сын, ни Святой Дух не являются каждой [из этих энергий], хотя и не вне их. Так говорит и соименный богословию Григорий: «Я подумал о солнце, луче и свете. Но и здесь существует опасность, как бы мы, предоставив сущность Отцу, не лишили ипостасности другие [Лица], сделав их силами Божиими, существующими неипостасно (ἐνυπαρχούσας οὐχ ὑφεστώσας)"[780]. И в словах ко Клидонию он говорит: «Называть Сына лучом Отца, словно солнца свойственно нечестию Аполлинария»[781]. «Ибо есть и другое солнце, одинаково относящееся к Отцу величием, силой, сияние и всем у него[782] созерцаемым»[783]. ««Ибо богатство Их», — говорит [Григорий Богослов], — сродность и единое исторжение светлости»[784], «и, словно в трёх солнцах, одно слияние света"[785].

Следовательно, точно так же, как одним образом запрещено называть Сына лучом Отца, но другим образом благочестиво говорится [это о Сыне], чтобы мы уразумели присущие Отцу бесстрастность рождения и вечность, вместе с лучом мысля все это и воипостасность (τὸ ἐνυπόστατον)[786], — так и о Сыне говорится, что Он является силой Отца, энергией, премудростью, советом и тому подобным, чтобы и посредством сих [именований], согласно Афанасию Великому, мы «подразумевали бесстрастность рождения, вечность и [все] подобающее Богу"[787] и что чрез Него все[788] произошло[789]. Итак, исследовав [отеческие писания], можно узнать, что с каждым из этих [эпитетов] отцами подразумевалась или даже называлась воипостасность, и так они отличали [эти определения] от общих энергий.