Византийские исихастские тексты

Посему надлежит попытаться принять в безмолвии светоносные лучи божественной красоты по священному совету богоносцев и пророков, а скорее, по [изреченному] через пророков увещанию Бога Вседержителя, а подчас и порицанию за нерадение к сему, как, например, через Исаию: «Оставили Меня, источник жизни»[1767], а также: «Вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, и народ Меня не разумеет»[1768]. Также еще: «Солгал Мне, и не помянул Меня, и не принял Меня ни в разум свой, ни в сердце своё; и Я, увидев тебя, презираю»[1769]. И через Осию: «Меня забыли»[1770] и далее: «Обручу тебя в правде и <…> вере, и узнаешь Господа»[1771], а также: «Ты отверг ведение, и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною»[1772], и: «Горе им, трусливым, что отдалились от Меня»[1773]; и опять же через Иеремию увещает Он никого ничем не хвалиться, но всякому, кто хвалится, хвалиться единственно «тем, что разумеет и знает Меня, что Я — Господь»[1774]. И через Давида: «Помедлите успокойтесь и познайте, что Я — Бог»[1775]. Опять-таки, среди тех же самых пророков один предпочитает познание Бога всесожжению[1776] и восклицает, что «забыл Израиль Создателя своего»[1777], а другой говорит, что «переходят от одного зла к другому и Бога не знают»[1778]. И снова: «Не захотели знать Бога»[1779]. Порой охватывает их ревность наставлять неразумных со словами: «Просветите себе свет ведения»[1780]; и [слова] Давида: «Взыщите Господа и утвердитесь, взыщите лица Его всегда»[1781], «приступите к Нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся»[1782], и продолжает он: «Я познал, что велик Господь»[1783], и: «Дивно ведение Твоё для меня, — выше сил моих [постигнуть] его!«[1784], и исповедуется Богу в том, что «буду насыщаться в узрении славы Твоей»[1785] и что «возвеселюсь и возрадуюсь в Тебе»[1786], и возвещает созерцающим божественное и духовное опьянение от тучности дома Господня[1787], чтобы ведали, по всей вероятности, способные к созерцанию и тем самым более побуждались [узнать], что же должны, очевидно, испытывать созерцающие Того, тучность Чьего дома обыкновенно сообщает созерцателям божественное и духовное опьянение.

А если таков дом, то что же должно думать о хозяине его? Каким исступлением (βακχείας) не исполнилась бы естественно душа, пристально, насколько возможно, на него взирающая? Посему же и утверждает священный Павел, что «наше жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя Господа нашего Иисуса"[1788], не мысля притом о земном[1789], но о небесном, во Христе Иисусе. И заповедует Он нам помышлять о горнем[1790], «где Христос сидит одесную Бога»[1791], и возвышает мысль слушающих, говоря: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Бога, держит все словом уст Своих»[1792], и еще: «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари, ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальствали, власти ли, — все Им и для Него создано, и Он есть прежде всего, и все Им стоuт, и Он есть глава тела Церкви"[1793], — и другое подобное излагает [Апостол], указывая на то, что видимое временно, а невидимое вечно, и предуготовляет всё для убеждения слушающего, чтобы тот стремился к незримому, и представлял себе его подобающе, и устремлялся к нему со всем рвением, и навечно к нему пригвождался.

11. Благо, истекающее от созерцания Бога