Вирусапиенс

– Остался без начальства. Полковника прогнали без выходного пособия. Юрий Николаевич приказал быть при вас и тоже отбыл. В загранкомандировку. Да я и без этого был бы рядом, – заверил напрягшийся Илья. – Я себя человеком чувствую, когда нахожусь рядом с вами, – смущенно добавил он.

– Человеком? – видимо, думал в этот момент профессор о чем-то своем: рассеянный взгляд едва коснулся атлета. – Человеком – это хорошо.

– Ага! – улыбнулся Ванькин. – К тому же это звучит гордо, как говаривал Макс Горьки.

Медведев затряс головой, приходя в себя, удивленно уставился на невозмутимого атлета:

– Какой-какой Макс?

– Писатель такой был – Макс Горьки, – менторским тоном пояснил Ванькин. – А хорошо потому, как не скучно. С вами и вашим окружением постоянно что-то происходит – не расслабишься. Вот на зеркало ваше смотрю и вспоминаю, что здесь творилось, когда снаряд в стену угодил. Классно было! Кстати, неплохо поработали, стену заделали, как будто дыры и не было.

– Ну, спасибо, брат! – выдавил профессор сквозь смех. – И великого пролетарского переименовал, и меня в собирателя неприятностей записал.

Отсмеявшись, он вновь задумался. Никак не удавалось понять, кому и зачем понадобился искалеченный сумасшедший Емельян? «Впрочем, кому – понятно, но зачем?» – спросил он себя.

– Сто пудов, психа забрали потому, что он побывал со Славкой в прошлом, – ошарашил здоровяк, отвечая на невысказанный вопрос.

«Совпадение», – решил профессор, глядя на Ванькина… и усомнился. Тот, как вор, пойманный на месте преступления, сжался и быстро опустил глаза.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовался Медведев, стараясь не выказывать своего волнения.

Ванькин покачал головой.

Медведев продолжал размышлять вслух:

– Если у больницы мы встретили Емельяна, то, возможно, ты прав, и он с Вячеславом действительно побывал в прошлом. Но результатом его возвращения должно стать глобальное изменение реальности. А если это не он…

– Профессор, хотелось бы верить, что вы так заумно разговариваете со мной, – заявил Ванькин. Усаживаясь на крохотный табурет, он появился перед затуманенным взором Медведева. – Если же вы разговариваете с собой, – продолжил атлет, – то это прямой путь в дурку. Был у меня один другая…

Здоровяк тщетно пытался втиснуть громадное тело в промежуток между окном и кухонным столом.

Медведев, не желая слушать про одного друга, отмахнулся.

– Вы уверены, что знаете этого одноглазого? – не отставал Ванькин. – У него ведь не лицо – отбивная. Родного брата в таком состоянии не узнаешь, не то что едва знакомого. Вы его до этого много раз видели?

– Один. В тюрьме, – смутился профессор. – И был он тогда другим. Но дело совсем не во внешности. Внешне это незнакомый мне человек, но… он меня узнал, как только увидел, – не совсем уверенно проговорил профессор.

– Вы что, в тюрьме сидели?! – то ли удивился, то ли восхитился Ванькин.

– По вашей с полковником милости, – нахмурился профессор.

Ванькин замолчал, словно переваривал услышанное. Но ненадолго.

– Внешне не тот, но… Вы что, ему в мозги заглянули? Или вас тоже разрядом тюкнуло, и вы… – засмеялся Ванькин, испуганно сжался и замер в ожидании.

– Какой разряд? Ты о чем это? – удивился профессор, ощущая, что сейчас произойдет что-то нехорошее.

– Эта зараза коснулась и меня, – пробормотал атлет, поднял голову и раздраженно продолжил: – Там, в церкви. Ну, когда Потёмкин Жору в себя приводил.

Профессор, вспоминая, кивнул.

– Тогда ведь и меня задело электрическим или чёрт знает каким разрядом. Только во мне здоровья побольше, чем в компьютерном хлюпике, но ощущение – брр! – втягивая голову в плечи, Илья съёжился и передернул плечами. – Представьте, что вам внутрь запустили крысу, которая грызет все, что ей попадает в зубы. Я подумал – пройдёт. И действительно, вроде прошло, – Ванькин замолчал, потягиваясь, громко захрустел суставами.

Медведев уставился на атлета в ожидании продолжения: – Ну и?

– Иногда кто-то говорит прямо в ухо, только изнутри головы – прямо из черепушки, но это редко. Это как побочный эффект, – шепнул смущенный здоровяк, внимательно рассматривая свои руки.

Профессор не решался вздохнуть.

– Побочный? – выдавил он. – А есть и основной? Ванькин вздохнул, отворачиваясь к стене.

– Сейчас начнется!

Тело завибрировало во всех местах одновременно: тряслась голова, дрожали колени, спина ходила ходуном. Воздух вокруг сгустился, дрогнул, поплыл горячими волнами.

Медведев сжался, ощущая, как волосы на голове зашевелились, наэлектризовываясь, встали дыбом. В тот момент, когда он попытался положить руку на плечо Ильи, тот повернулся. Черные зрачки вспыхнули, расширяясь. Зародившаяся в темной глубине искорка растеклась маленьким солнцем, и в протянутую руку выстрелила зеленая ветвь разряда.

– Чёрт! – профессор резко отстранился, но если бы не Илья, удар пришелся бы точно в ладонь.