Виршалаим

Он казался обычным – и это немудрено:
В семь, как все, просыпался; умывшись, глотал «Данон»,
Выбегал – и трамваем, что душен и ходуном,
Полз к первейшей паре.

Да и сам не посмел бы представиться колдуном
Этот серый парень.

Был он тихоголос и не слишком широк в плечах,
Бледен так, что казалось, будто совсем зачах…
Только зиждилась сила в сосудах его чакр —
Мощь, времён древнее:

Ею каждое утро подкармливал парень очаг
Анемичного солнца, едва зарождалось в небе.

И, насытившись, этот очаг распухал в зенит,
И колдун очагу подмигивал снизу вверх:
Подмигнёт в окошко – и на семинар семенит,
На ходу превращая пальцы в единую верфь,

С коей вскоре сойдут бумажные корабли,
Чтобы, в форточку выпорхнув, вырасти – там, в выси́,
Коль не в весточки для того, иже в ней еси,
То, бесспорно, —
в искусственных спутников
для Земли.

Настоящий сын и будущий чей-то зять,
Он казался обычным: домой возвращался в пять,
Поклюёт со сковороды и, простите, спать:
По-иному не выжить.

Но дремал недолго, ибо был начеку,
И когда наступало время хлебнуть чайку,
Хвать он солнце – соком тяжёлое, словно чугун, —
Чтобы в кружку выжать!..

После цедру швырял небрежно за горизонт —
И Земле становилось темно, а ему – чуть совестно.
Оттого, горемычный, ещё и ещё разок
Парень в чёрное небо сахарный сыпал песок:
В ночь, что крепко заварена, сыпал ложками звёзды.

До конца

Он обещал никогда её не бросать;
То есть в неё – усталым «асталависта»:
Вместе дойдём до того, мол, хвостатого «дцать»,
На котором судьба тебе – остановиться.

А до черты, мол, добредши, моя краса,
Рухнем – да навзничь, да в мякоть травы, да оба!..
Так, что над нами изнанкою крышка гроба
Расцветёт в румяные небеса!..

И, обещая, рассмеивался всё красней…
Знал ли тогда он, гладя её заусенцы,
Что и впрямь до конца останется с ней,
Наскоро снятый на скрытую камеру сердца?..

«Добрый вечер…»

Добрый
вечер.
Чтобы он был тебе
добрым,
Где б, неприкаянный, ни был застигнут им,
Кровь свою,
силу,
себя —
пускаю,
как донор,
Голосом алым плясать по венам твоим:

И
да будет тебе
от того
теплее —
Исподкожно, продрогший мой, изнутри!..
Будет —
к какому бы
ни примкнул ты
племени,
В ком ни ошибся б,
чего бы ни натворил.

И
да будет
мой голос
жарок, как Фивы,
Чтобы —
всех колокольных
святей вдвойне!..

Вещее сердце вещает. Уйду из эфира —
Только когда
изменишь
моей
волне.

«Я к тебе подойду…»