Вираж бытия

– Вот это уже – добрая сказка. – улыбнувшись заметила мама. – Только я ее никогда не слышал. Сам сочинил?

– На ходу.

– Ох не зря же говорят, что ты с писателями спутался. Ох не зря.

Детям понравилось.

Вон – глазки уже открылись и сидят – ждут продолжения. Интересная же история.

– А как же спать? – растерялся Фрунзе.

– Ты детей уже полгода видишь едва один-два раза в месяц. Соскучились они по тебе. А тут еще расщедрился – сказки стал рассказывать. Раньше то только Софушка их так баловала. Ты же все при делах да заботах.

Михаилу Васильевичу стало как-то не по себе. Он действительно детей постоянно как-то держал на втором, а то и третьем плане. Всего себя отдавал работе да политической борьбе… сложной и опасной. Настолько, что оступишься – и тебя убьют, и детей не пожалеют. Не до того было.

– Папа! Сказку! – закричал маленький сын. – Еще! Еще!

– Расскажи еще одну! – воскликнула дочь.

– Расскажу, но после вы спать. Договорились?

Они оба закивали.

И нарком постаравшись как можно красочнее пересказал им мультфильм «Жил был пес». Понравилось им намного меньше. Но все равно – понравилось.

– Еще! Еще! – вновь закричал сынишка.

Но дочка взяла его в охапку и потащила спать. Поблагодарив отца.

– Им тебя очень не хватает.

– Понимаю.

– Так отчего же ведешь себя так?

– Живой я могу хоть изредка им уделять внимание. Если же…

– Не будем об этом, – перебила его мать. – Пойдем лучше расскажешь, как экзамен проходил. Не стыдно было? Все же нарком и как какой-то студент малолетний?

– Учиться мам, никогда не поздно.

– Ну-ну. – пожурила она сына. – Шучу я.

Соврала.

И Фрунзе это отчетливо понял. Представив, как уже завтра утром вся Москва станет обсуждать это событие. В том числе и такими вот эпитетами.

Но ничего.

Пусть это выглядит и нелепо. Но это неважно. Когда и в каком виде ЦК примет его предложения – не ясно. Главное их начать реализовывать, не откладывая в долгий ящик. Настолько, насколько это возможно, конечно…

Глава 2

1926 год, июнь 3, Москва

– Ну и пошумели вы вчера, Михаил Васильевич, – улыбнувшись и протягивая руку для приветствия, произнес Дзержинский.

– Неужто массовые беспорядки начались из-за моего экзамена?

– К счастью нет, – все также улыбаясь ответил Феликс Эдмундович. – Но вся Москва гудит. Обсуждает. Публичный экзамен, да еще такой блестящий. Это породило много разных толков. В том числе и о том, что революционные вожди не сплошь недоучки. И что они могут таить в себе высокий уровень самообразования, как, например, в вашем случае.

– Занятно. – усмехнулся Фрунзе. – Эффект обратный. Я-то надеялся, что мой пример приведет в школу хотя бы десяток партийцев.

– Будьте уверены – приведет. Я и сам задумался о том, чтобы довершить гимназический курс. Тем более, что мне остается сдать только два экзамена. А потом и о высшем образовании подумать, чтобы лучше соответствовать должности.

– Отрадно слышать. Вы, я смотрю, посвежее стали выглядеть. Как сердце?

– Я прислушался к вашим советам. И стал обеспечивать себе восемь часа сна почти каждый день. Плюс настои всякие пью. Не сказать, чтобы совсем хорошо стало, но полегчало. И в голове больше ясности.

– Славно. Серьезно. Я очень рад.

– Мне на днях пришло письмо, которые вы просили отправить от ВСНХ. К… хм… Николе Тесле. Вы уверены, что так поступать правильно? Да еще выдавать ему наши научные интересы. Поверхностная закалка металла токами высокой частоты. Полупроводниковые материалы и прочее. Хотя, признать, я обо всем этом ничего до вашего письма и не слышал.

– А почему нет? Да, Никола – вполне себе типичный представитель так называемых «чокнутых ученых». Но он без всякого сомнения одарен, если не гениален. Сейчас он уже который год испытывает кризис своего жизненного пути. Если не нищенствует, то уж точно испытывает большие проблемы с деньгами. Живет в отелях, сбегая из них, когда счета становятся слишком большими. И не в состоянии нормально заниматься научной деятельностью. Я не знаю – сможет ли он нам помочь. Может быть и впустую мы потратим советские деньги. Но сам факт того, что в Союз переехал и нашел приют мировое научное светило – огромный успех.

– В чем же?

– В репутации. Этот переезд может серьезно укрепить международную репутацию Союза. И, возможно, подвигнет и иных ученых на такие переезды. Своих ярких светил у нас мало. Критически мало. Так почему бы нам не переманивать толковых ребят со всего света? Понятно, что Тесла – спорная личность. Но он – личность известная. И один факт его переезда в Союз – уже успех и стоит своих денег. Даже если он на следующий день умрет от счастья.

– Хорошо, – хмыкнул Дзержинский. – Я перешлю ваше письмо от имени ВСНХ и добавлю свое. С пояснениями. И денег ему перешлю немного. На дорогу. Попробуем. Может быть что-то из этого и выгорит.

– А что с концессиями? Вы не проверили мои подозрения?

– Там и проверять нечего. Даже усилий никаких не потребовалось. Все на поверхности. Саботаж на всех уровнях. Плюс смычка партийцев с мошенниками.

– Начали разработку?