Виноваты звезды

– Боль отпускает? – уточнила я. Он едва заметно кивнул.

– Хорошо, – одобрила я и, как настоящая стерва, тут же спросила: – Ты что-то говорил о Гасе…

Но Айзек уже спал.

Я спустилась вниз, в крохотный сувенирный магазинчик без окон и спросила дряхлую волонтершу, сидевшую на табурете за кассой, какие цветы пахнут сильнее всех.

– Все пахнут одинаково. Их опрыскивают «Суперзапахом», – пояснила она.

– Правда?

– Да, пшикают на них из флакона, и все.

Я открыла холодильник слева от нее, перенюхала десяток роз, а потом нагнулась над гвоздиками. Тот же запах, и очень густой. Гвоздики были дешевле, и я взяла дюжину желтых. Это стоило четырнадцать долларов. Я вернулась в палату Айзека. Там уже сидела его мать, держа сына за руку. Она была молода и очень красива.

– Ты его подруга? – спросила она, озадачив меня одним из широких по смыслу вопросов без ответа.

– М-м, да, – ответила я. – Я из группы поддержки. Это ему.

Она взяла гвоздики и положила себе на колени.

– Ты знаешь Монику? – спросила она.

Я покачала головой.

– Он спит, – произнесла она.

– Да. Я с ним говорила во время перевязки.

– Я не хочу оставлять его одного, но нужно было забрать Грэма из школы, – объяснила она.

– Он держится молодцом, – сказала я. Женщина кивнула. – Пускай спит, я пойду.

Она снова кивнула, и я ушла.

* * *

На следующее утро я проснулась рано и первым делом проверила электронную почту.

Долгожданный ответ с lidewij.vliegentharn@gmail.com наконец-то пришел.

Дорогая мисс Ланкастер!

Боюсь, Вы верите в не заслуживающее доверия, хотя для веры это не редкость. Я не могу ответить на Ваши вопросы письменно, потому что это бы означало написать ответы сиквел к «Царскому недугу», который Вы можете опубликовать или разместить в Паутине, заменившей мозги Вашему поколению. Существует телефон, но Вы можете записать разговор. Не подумайте, что я Вам не доверяю, но я Вам не доверяю. Увы, дорогая Хейзел, я не отвечаю на подобные вопросы иначе как лично, но Вы там, а я здесь.

Должен признаться, что Ваше неожиданное письмо, полученное через мисс Влигентхарт, немало меня порадовало: как удивительно сознавать, что я сделал для Вас что-то полезное. А между тем собственная книга кажется мне настолько далекой, будто ее написал кто-то другой (автор «Царского недуга» был таким худеньким, таким хрупким, таким сравнительно оптимистичным!).

Но если волею судеб Вы окажетесь в Амстердаме, милости прошу ко мне в Ваше свободное время. Обычно я всегда дома. Я даже покажу Вам мои списки покупок.

Искренне ваш

Питер ван Хутен через Лидевью Влигентхарт.

– Что?! – закричала я. – Да что это за жизнь такая?! Мама вбежала в комнату:

– Что случилось?

– Ничего! – заверила я.

Обеспокоенная, мама опустилась на колени проверить, нормально ли Филипп сжижает кислород. Я представила, как сижу в залитом солнцем кафе с Питером ван Хутеном, а он перегнулся через стол, опираясь на локти, и тихо, чтобы никто не расслышал, говорит, что сталось с персонажами, о которых я думаю несколько лет. Он написал, что ответит только лично, и пригласил меня в Амстердам. Я объяснила это маме и сказала:

– Я должна поехать.

– Хейзел, я люблю тебя, я все для тебя сделаю, но у нас нет, просто нет денег на трансатлантические перелеты и перевозку оборудования. Детка, это не…

– Да, – оборвала я ее, понимая, что глупо было даже думать о поездке. – Забудь об этом.

Но мать выглядела взволнованной.

– Это правда для тебя важно? – спросила она, присаживаясь рядом и положив руку мне на ногу.

– Как замечательно было бы стать единственным человеком, кроме автора, знающим, что случилось дальше, – проговорила я.

– Да, это было бы потрясающе, – согласилась мать. – Я поговорю с твоим отцом.

– Не надо, – сказала я. – Не трать на это деньги. Я что-нибудь придумаю.