Виннету. Сын вождя

Мы опять вскочили на лошадей и поскакали вперед. По дороге я все время старался понять, что заставило апачей ехать друг за другом. В какой-то миг, после долгого раздумья, мне показалось, что я близок к истине.

– Сэм, напрягите-ка ваше зрение! Скоро в следах произойдут кое-какие изменения, которые индейцы хотели от нас скрыть.

– Что за изменения?

– Все очень просто! Волокуши не только облегчили апачам перевозку покойника, но и дали им возможность разъехаться.

– Что у вас там за фантазии?! Разъехаться? Бред какой-то! Да им и в голову не придет расстаться по пути.

Спорить с Сэмом мне не хотелось, тем более что я легко мог оказаться неправым, ибо Сэм, будучи опытным скаутом, не хуже меня должен был знать апачей. Поэтому я молчал, однако продолжал внимательно рассматривать следы.

Вскоре мы подъехали к широкому, но мелкому и совершенно высохшему руслу какой-то реки. Вода, похоже, появлялась в нем только весной, когда в горах таял снег. Дно между низкими берегами покрывала отшлифованная галька; лишь в некоторых местах виднелись отдельные островки светлого мелкого песка. Следы пересекали русло и вели дальше.

Пока мы медленно переправлялись на другой берег, я зорко разглядывал песок и гальку. Если моя догадка верна, именно здесь было наиболее подходящее место, чтобы кому-то из апачей свернуть в сторону. Он мог отъехать по сухому руслу вниз, и, если лошадь его ступала не по песку, а по крупному щебню, на котором не оставалось отпечатков копыт, апач спокойно исчезал незамеченным. А следы двух лошадей, продолжавших прежний путь, легко можно было принять за следы трех.

Все это время я держался за Сэмом. Когда я почти уже переправился на другую сторону, на песчаной отмели я заметил круглое углубление с обвалившимися краями. Оно было величиной приблизительно с большую кофейную чашку. Ни острого глаза, ни опыта, ни проницательности у меня тогда еще не было, но я понял, что это след от лошадиного копыта, соскользнувшего со щебня в песок. Выбравшись на противоположный берег, Хокенс хотел было продолжать путь, но я остановил его:

– Сэм, держитесь левее!

– Чего ради?

– Кое-что покажу.

– Что там еще?

– Сейчас увидите. Поехали!

Проехав вдоль берега, поросшего густой травой, около двухсот шагов, мы заметили отпечатки лошадиных копыт, протянувшиеся с севера на юг.

– Что это, Сэм?! – спросил я, немного по-детски возгордившись своей правотой.

Плутоватое лицо старого вестмена неестественно вытянулось, а маленькие острые глазки, казалось, окончательно затерялись в своих впадинах.

– Следы! – удивленно воскликнул он.

– Откуда они здесь?

Хокенс взглянул на русло реки и с удивлением произнес:

– Вероятно, отсюда, с реки…

– Конечно. Только кто их оставил?

– Почем мне знать?

– А я знаю. Это один из наших апачей!

Лицо охотника вытянулось еще больше. Такого выражения я прежде у него никогда не видел.

– Один из апачей? – воскликнул Сэм. – Не может быть.

– Но это так! Видите – они разъехались, как я и предполагал. А теперь давайте вернемся немного назад. Бьюсь об заклад: те следы, что там, принадлежат только двум лошадям!

– Хм! Давайте поглядим! Весьма любопытно.

Мы вернулись назад и действительно убедились в том, что после переправы осталось только два всадника. Сэм прокашлялся, смерил меня подозрительным взглядом и спросил:

– Откуда вам пришла в голову идея, что индейцы расстались в высохшем русле реки?

– По следу на песке.

Когда я подвел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей подозрительностью и спросил:

– Сэр, может, хоть в этот раз скажете правду?

– Я никогда вас не обманывал, Сэм!

– Ну да, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но только не сейчас. Вы действительно никогда не бывали в прерии?

– Никогда.

– А на Диком Западе тоже?

– Тоже.

– А вообще в Соединенных Штатах?

– Никогда не был.

– Может быть, вы когда-нибудь посещали страну, похожую на эту?

– Нет, я впервые покинул родину.

– Да чтоб вас черт побрал, непостижимый вы экземпляр!

– Ого, Сэм! И это благословение от человека, который называет себя моим другом?

– Что мне остается думать? Гринхорн, который совсем не нюхал пороху, первый раз идет в разведку и утирает нос старому Сэму Хокенсу. Надо родиться эскимосом, чтобы при таких обстоятельствах оставаться хладнокровным. В вашем юном возрасте я был в десять раз умнее вас, а теперь, на старости лет, похоже, стал в десять раз глупее! Это ли не печаль для бродяги, у которого еще осталась толика самолюбия, если не ошибаюсь!

– Не принимайте так близко к сердцу, Сэм!

– Это все слова! Вынужден признать, что вы попали в самую точку, хотя до сих пор не понимаю, как вам это удалось.

– Простая логика.

– Простая логика? Поясните!

– В данном случае все предельно просто. Предполагаем, что индейцы едут друг за другом. И соответственно, делаем вывод: они хотят скрыть свое истинное количество. Эту логику вы понимаете?

– Само собой.

– Ну, и тогда другой пример. – Тут я решил сострить. – Вас, например, зовут Хокенс. На английском языке «хок» значит «ястреб». Так?

– Ну…