Виннету. Сын вождя

– Прекратите немедленно, сэр, иначе вот эта двенадцатифунтовая вырезка полетит вам в голову! Да вы глупее самого дикого гризли! Прославиться изданием книг! Ерунда какая-то! Что вы знаете об известности и славе? Хотите, я вам скажу, как эту славу заслужить? Видите эту медвежью шкуру? Глядите сюда. Отрежьте уши вот так и заткните их за ленту шляпы, из лап вырвите когти, а из пасти – зубы, сделайте из них ожерелье и повесьте на шею. Так делает каждый вестмен и каждый индеец, если ему посчастливится убить гризли. Вам начнут почтительно уступать дорогу, молва о вас разнесется быстро, и вы обретете славу. Вот так я понимаю славу! Ясно? О каком почете вы можете мечтать, сидя над книжонками?

– Сэм, а не все ли вам равно, что я стану делать? Что это вас так задевает?

– Черт возьми! Он в самом деле ничего не смыслит! Люблю я его, как родного сына, если не ошибаюсь. Что же, мне равнодушно смотреть, как он катится в пропасть? У парня сила бизона, выносливость мустанга, скорость оленя, взор сокола, слух мыши и пято́к фунтов мозгов в голове. Стреляет он как опытный охотник, укрощает любую лошадь, запросто идет на бизона и медведя, хотя до сих пор их и в глаза не видел. И этот человек, настоящий охотник прерий, прирожденный вестмен, хочет вернуться домой и писать книги! Что может быть глупее! Разве настоящий вестмен может это выдержать!

Сэм победоносно взглянул на меня, ожидая ответа, но я промолчал. Удивительно, но он попался на мою удочку. Я придвинул к себе седло, подложил его под голову, вытянулся и закрыл глаза.

– Молчите? – возмутился Сэм, размахивая поджаренным медвежьим окороком.

– Спокойной ночи, Сэм! Приятных снов!

Озадаченный старик опустил руку с окороком, сконфуженно закхекал и пробормотал:

– Дьявол! Этот юнец… этот гринхорн… меня, хм, хм…

– Спокойной ночи, Сэм Хокенс! – повторил я.

– Да спите уж, висельник! Век бы вас не слышать, ибо вы самый что ни на есть пройдоха! Между нами все кончено!

Слова прозвучали так гневно и столь искренне, что, казалось, и в самом деле это наш последний разговор. Однако спустя несколько минут Сэм как ни в чем не бывало подал голос:

– Ладно! Засыпайте поскорее, нам надо хорошенько выспаться!

Старый Хокенс был милым и добрым малым.

Крепкий сон сковал меня тотчас, как только я закрыл глаза. А когда их открыл, надо мной уже стоял Сэм. Он меня и разбудил. Удивительно, но я встал совершенно свежим. Паркер и Стоун тоже уже проснулись, остальные – и Рэтлер в их числе – все еще сладко похрапывали.

Мы подкрепились мясом, запив его водой, затем напоили лошадей и после кратких наставлений Сэма своим друзьям отправились в путь.

Солнце еще не взошло. Это была моя первая разведка, и мне безумно хотелось узнать, чем она кончится. Сколько раз впоследствии мне придется повторять подобные вылазки! А тогда…

Разумеется, мы держались того направления, в котором удалились апачи: вниз по долине, потом – за лесную опушку. Следы всадников еще виднелись в траве, и даже я, гринхорн, сумел их заметить. Отпечатки вели на север, однако, по мнению Сэма, апачей следовало искать к югу от нас.

Вскоре мы выехали на большую прогалину, возникшую, похоже, вследствие прожорливости каких-то вредных насекомых. Следы вели вверх, и через некоторое время прогалина перешла в прерию, похожую на покатую зеленую крышу. Здесь все так же ясно были видны отпечатки лошадиных копыт, из чего мы заключили, что апачи сделали большой круг: они обогнули лагерь.

Поднявшись на гребень, мы поразились красоте окрестностей. Открывшийся необъятный обзор на широкую, сплошь поросшую травой равнину, не имевшую к югу конца, остановил нас на несколько минут. Хотя апачи скрылись почти сутки назад, мы отчетливо видели их следы, прямой лентой прорезавшие равнину. Индейцы двигались верхо́м. Сэм, до сих пор не проронивший ни звука, неодобрительно покачал головой и буркнул в бороду:

– Не нравятся мне эти отпечатки.

– А мне наоборот, – возразил я.

– Потому что вы – гринхорн! Они слишком четкие, даже слепой может нащупать их руками. Мне такое дело кажется очень подозрительным.

– А мне ничуть!

– Да помолчите, вы, уважаемый сэр! Я взял вас с собой не для того, чтобы вы своими скороспелыми суждениями утирали мне бороду. Такие следы индейцев всегда наводят на размышления. От этих апачей жди беды! Уверен, что они готовят нам ловушку. Они прекрасно знают, что мы поедем следом.

– Что за ловушка?

– Пока трудно сказать.

– И где они ее нам приготовили?

– Конечно там, на юге. Они специально облегчили нам задачу следовать за ними. Если бы у них не было определенного намерения, они постарались бы уничтожить следы.

– Хм… – выдавил я из себя.

– О чем это вы?

– О том, что я с вами не согласен. Не верю я ни в какие ловушки.

– Почему же?

– Оба апача стремятся поскорей соединиться со своими соплеменниками, чтобы собрать воинов и напасть на нас. Смотрите – какое пекло, а они везут с собой покойника! Это важные причины, чтобы поторопиться! Труп по дороге начнет смердеть, а если они потеряют время, то рискуют потерять из виду и нас! Стало быть, у них просто не было времени уничтожить следы.