Винг

На острове пока правил норманн Танкред, ему, узурпатору, незаконно признанному Ричардом Львиное Сердце королем Сицилии в ущерб правам германского императора Генриха VI, оставалось жить недолго, а после его кончины молодой, но уже прозванный Ужасным, Генрих, завоевав остров, отомстил за обиду всем, кого посчитал виновными. Сам Ричард еще дешево отделался полуторалетним заключением в крепости. Жену Танкреда Сивиллу и ее дочь Ужасный насильно постриг в монастырь, а сына умершего Танкреда Вильгельма III ослепил и оскопил в тюрьме.

Потомки викингов, какую-то сотню лет назад ставшие баронами на отвоеванном у сарацин острове, не вполне еще забыли основное ремесло дедов и часто грешили пиратством. Правда, Танкред, заключивший договор о мирном судоходстве с арабами, чтобы иметь возможность вывозить в Африку дешевое зерно с Сицилии, без которого Ливия и Тунис голодали, а он терял доходы, жестоко карал пойманных грабителей, снижавших прибыли, но всех сразу не выловишь, и если не оставлять в живых свидетелей… В общем, морских разбойников на острове хватало.

Эдвард и Алан невольными туристами осмотрели римские развалины, пошатались по городскому рынку, попробовали местных оливок и прекрасного крепкого вина, и теперь просто не знали, куда еще себя деть в скучной Катании, дома которой, не старые, построенные заново из базальта после страшного извержение Этны и землетрясения двадцать с чем-то лет назад, все одинаково-черные, блестящие от дождя, наводили тоску на непривычного человека.

Но последние два дня стоянки прошли интересней. В компанию к друзьям набился английский лучник лет тридцати по имени Хью, застрявший здесь без денег, и в благодарность за кормежку и вино поведавший соотечественникам свою любопытную историю.

Около года тому назад он, как и его слушатели теперь, плыл на торговом судне из Палестины, возвращаясь домой после ранения у Аскалона и лихорадки, почти доконавших стрелка в Святой земле. Корабль Хью, пройдя Мессинским проливом, был отнесен штормом к северным берегам Сицилии, и там взят на абордаж, захвачен и сожжен пиратами. Всю команду и почти всех пассажиров разбойники хладнокровно вырезали, пощадив лишь двух-трех женщин помоложе, но и они прожили недолго — пока не наскучили убийцам. Англичанин уцелел только потому, что предводитель пиратов обратил внимание на профессиональное мастерство лучника при обороне судна и приказал взять его живым. В неприступном замке норманнского барона, стоявшем на вершине скалы недалеко от Кастельбуоно, Хью провел более полугода, обучая пиратов стрельбе, пока не представился случай сбежать, так как понимал, что конец учебного курса владения луком совпадет с концом его жизни. Барон предлагал Хью вступить в шайку, но богобоязненному британцу претила звериная жестокость пирата.

Заинтересованные, друзья внимательно слушали рассказчика, да и какое времяпрепровождение они могли предложить себе взамен.

Англичанин подробно описал расположение замка, его внутреннее устройство и охрану. Побег удался ему именно благодаря наблюдательности и хладнокровию. Прислушиваясь к разговорам пиратов, он складывал в уме мозаику из разрозненных сведений, и нарисовал в конце концов в голове отчетливую карту острова, выяснил, куда и как надо идти, чтобы не настигла погоня. Слабость охраны замка изнутри парадоксально объяснялась неприступностью снаружи. Вверх по скале к подъемному мосту вел только узкий серпантин. Всего один часовой бодрствовал на стене у ворот, ведь больше врагу подобраться неоткуда, а значит, у беспечных пиратов отсутствовала и взаимная проверка постов.

Вызнав ночной распорядок смены караульных, Хью напал с украденным ножом на разводящего, ведущего свежего часового, убил обоих, и в их доспехах смог подойти к дозорному, ожидающему смену. Уложив и его, лучник спустился со стены, перелез по сваям моста через ров и кинулся бежать. В запасе у Хью оказалось несколько часов до утра, пока не хватились часовых, и он использовал время с толком: перейдя несколько ручьев, чтобы сбить собак-ищеек со следа, за ночь ушел далеко в горы, покинув владения пирата. В несколько дней лучник добрался до Катании, и здесь с лета искал оказию до дома, но без денег на попутные суда устроиться не мог. К властям Сицилии англичанин не обращался, здраво рассудив, что своему пирату поверят скорее, чем честному человеку, но чужому.

Хью понравился и саксу и гэлу, рассказ о его приключениях звучал правдоподобно, а поведение выглядело просто геройским, а так как родом он был из-под Гримсби, что рядом с Донкастером, Эдвард счел возможным предложить земляку добираться домой вместе.

Лучник восторженно согласился. Решили, что рыцарь оплатит проезд, а Хью взялся помогать Алану по хозяйству. Вечером на судно явились втроем, Эдвард договорился со шкипером, и Хью отвели место в трюме, на соломе рядом с лошадьми.