Винг

На следующий день все вместе сходили на рынок, немного приодели оборвавшегося за время его одиссеи парня. Оружие у него имелось, трофейное, снятое с убитых часовых, но Хью переживал, что не имеет главного для англичанина — лука. Утром в каютке Эдварда он увидел турецкий, сделанный в Палестине по заказу рыцаря, глаза стрелка загорелись, но, к своему величайшему изумлению, он не осилил натянуть тетиву на кибить. Когда же сакс с легкостью зацепил ее за рога, замешательство лучника сменилось почтением к человеку, далеко превосходящему его мощью.

Пошли искать оружие по силам Хью. К счастью, в лавке еврея- старьевщика нашелся добрый английский тисовый лук, а к нему колчан стрел и мешочек с наконечниками. Тут же лежали и зеленые йоменские штаны: как объяснил на неизвестном, но, в общем-то, понятном, языке пейсатый хозяин, какой-то непутевый стрелок на обратном пути из Палестины пропил военное снаряжение. Штаны пришлись впору, Алан успешно поторговался, припомнив некоторые выражения Шимона, и скоро Хью попробовал лук за городом, остался доволен, и мечтал только о перьях, чтобы пополнить запас стрел. Но на гусей был не сезон, и оперение пришлось отложить на потом.

Наутро с приливом судно вышло в притихшее море. На трехмачтовом купце места было много, а народу еще больше. Достаточно сказать, что на койке в каютке Эдварда он спал по очереди с гэлом, в две смены, и считал, что неплохо устроился.

Удачно миновали опасный Мессинский пролив, вышли в Тирренское море, и шкипер, на всякий случай суеверно поплевав себе в ладонь, перекрестился, но это не очень помогло. Снова ударил шторм, вставший было из моря Стромболи с тянущимся наискось влево шлейфом дыма, попятился за горизонт. Неф дрейфовал с плавучим якорем на запад, ходить галсами против ветра тогда еще не умели. Корабль проволокло между островами Салино и Липари, и в пелене дождя за кормой снова выросли серые горы Сицилии. Буря отогнала парусник вдоль берега почти к Палермо и стихла вместе с дождем. Затем потянул теплый сухой сирокко, небо очистилось, и шкипер начал наверстывать потерянное время, направив судно опять к Липарам.

Хью с соломой в волосах вылез на палубу подышать после морской болезни, и сказал друзьям:

— Все, как год назад! Так же снесло к берегу, потом — раз — галера налетела, и на абордаж.

— Ну, как — все! — усмехнулся Алан. — Нас-то с Эдом тогда здесь не было!

В миле тянулся изрезанный берег, позади осталось устье реки Торто. От мыса Чефалу шкипер рассчитывал повернуть в открытое море на Неаполь. Заходящее солнце светило с кормы, пробивало парус оранжевыми лучами. Сирокко сдувал пену с коротких прибрежных волн, ходко гнал корабль по вечернему морю. Мыс постепенно уходил назад и вправо, все шире открывая горизонт.

С носа судна раздался сладкий тенор матроса-неаполитанца:

— Синьор капита-ан! Корабли справа по курсу!

Шкипер склонился над фальшбортом высокой кормы, стараясь разглядеть под шкаториной своего паруса чужие суда, показавшиеся из-за мыса, скатился по крутому трапу на шканцы правого борта к стоявшим там трем британцам.

Зоркий Алан вытянул руку вдоль поручней:

— Вон они! Совсем близко друг к другу…

Шкипер приложил смоленую ладонь к глазам:

— Порка мадонна! У них неладно, тедеско!.. — он всех не итальянцев и не французов считал немцами.

Эдвард привычно включил накат в правом глазу. Корабли, качавшиеся на волнах в полумиле к берегу, выросли раз в двадцать, но видно все равно было плохо, мешали пенные барашки, то и дело вскакивая в поле зрения. Там что-то происходило. Суда переваливались рядом, большее, гребное, скулой к борту меньшего парусника, навы. Между ними в путанице снастей мелькало и поблескивало, какая-то тяжелая масса рухнула в море, полетели брызги.

— Может, столкнулись, теперь спасают людей, а? — предположил сакс нерешительно. Он не разбирался в морских непривычных делах.

— Нет, сэр! — раздался из-за спин голос Хью. — Это абордаж! Я же говорил — все как в прошлый раз!

Все обернулись к лучнику.

Он всмотрелся пристальнее в корабли и уверенно сказал:

— Это мой хозяин-барон, пират чертов. Галеру его я за полгода со стены замка раз сто разглядывал, когда она с моря шла. Она это! Сейчас он их потопит, чтоб мне никогда не пить эля дома в Гримсби!

В голове Эдварда что-то сдвинулось. Барон-пират, о котором говорил Хью, и его ненавистный враг-немец слились в сознании в одном образе смерти для невинных людей. Рыцарь порывисто обернулся к шкиперу:

— Синьор капитан! Прикажите подойти ближе к ним!

Шкипер посмотрел на сакса, как на умалишенного:

— Зачем?! Зачем нам рисковать жизнью, прекрасный синьор тедеско? Нас-то не трогают! Пока они там разбираются, мы минуем их траверс, и тогда по ветру этим норманнским ладрони[33] нас нипочем не достать. Мое судно не военное! Я коммерсант, мне нельзя рисковать пассажирами и грузом!

Алан сзади пробормотал:

— Пока что синьор коммерсант сильно рискует схлопотать по шее. Там, между прочим, тоже пассажиры гибнут…

— Вы решительно отказываетесь помочь несчастным, синьор капитан? — в голосе Эдварда зазвенел металл.