Винг

— Легко сказать, заснуть, как тут спать, когда так мозжит в спине, — подумал Эдвард, и с удивлением понял, что боль слабеет. Скоро он, и вправду, задремал. Тигран придерживал лошадь, стараясь смягчить тряску, объезжал рытвины.

За Батруном покормили на коротком привале лошадей, поели сами и снова двинулись в путь, торопясь переправиться через Оронт, покинуть владения крестоносцев. Но без происшествий не обошлось.

Солнце клонилось к закату. Приуставшие за день лошади трусили валкой рысцой по разбитой колее, жара всех разморила, даже Шимон поутратил бдительность. Впереди пологий склон, поросший деревьями, спускался к дороге, затеняя ее, обещая желанную прохладу. Повозка вкатилась в зеленоватый сумрак, и тут же что-то щелкнуло по гипсовому корсету Эдварда. Упал и забился, громко визжа, пронзенный стрелой конь одного из молодых киликийцев, выбросив из седла далеко на обочину хозяина.

— Назад! — закричал Шимон, потянулся с седла схватить под уздцы запряженную в двуколку лошадь и промахнулся, а еще через мгновение и она, и его кобыла ткнулись мордами в песок.

Тигран действовал так четко и быстро, будто непременно ожидал здесь нападения и все заранее предусмотрел. Он мгновенно скатился с козел, таща за рукав Ноэми, и пригнул ее за кузов. Оттуда высунулась его длинная длань, рывком сдвинула Эдварда к краю, к себе, и, перекинув через него дорожные мешки, в секунду выстроила перед ним подобие бруствера, в который немедленно впилась еще одна стрела.

Шимон укрылся за крупом своей убитой лошади и, натянув лук, выискивал глазами врагов. Двое оставшихся киликийцев, спешившись, бросились к деревьям, но добежал лишь один — его товарищ, нелепо всплеснув руками, рухнул ничком со стрелой в спине. Все стихло. Вокруг не видно было ни души, и если бы не убитые люди и лошади, показалось бы, что ливень стрел привиделся, но стоило Шимону чуть высунуть нос из-за туши для лучшего обзора, над ним вновь пропела смерть.

Тигран потянулся к облучку и вынул из чехла козьей, наружу мехом, шкуры, о котором Эдвард всегда полагал, что в нем лук, непонятный предмет, схожий с толстым посохом из дерева и вороненой стали, приставил его к плечу железом вперед, осторожно выдвинул из-за колеса и заглянул в тонкую трубку сверху. Эдварду с его ложа было видно, как старик с клацаньем передернул взад- вперед какую-то рукоять.

— Это — оружие! — понял сакс. — Вот же: приклад, как у арбалета, только что лука нет. Да толку-то? Ну раз он успеет выстрелить, ну два, быстро-то не перезарядишь! А Шимон вне игры, лежа — и не прицелишься, а встанешь — вмиг изрешетят.

Враги по-прежнему не показывались, не хотели рисковать без нужды.

Вдруг старик негромко позвал:

— Шимончик! Один справа, ярдах в восьмидесяти, за выворотнем. Видишь его?!

— Да! Как вы сказали, сразу засек.

— Давай сыграем с ними, сынок! Я высуну приманку, а как только они выстрелят, ты сразу бей! Понял?!

Шимон наложил стрелу на тетиву и, наполовину ее натянув, изготовился вскочить. Лекарь высунул из-за мешков на ножнах меча Эдварда шапку, тотчас же ее пронзили две стрелы, но и в лесу раздался болезненный вскрик — ответный выстрел Шимона поразил цель.

Тигран удовлетворенно кивнул:

— Та-ак, минус один! — и опять вполголоса окликнул. — Шимон, ты цел? Молодец! Притворись мертвым, выманим их сюда!

Тот чуть выглянул из-за крупа, вызвал на себя еще один залп, вскрикнул и упал навзничь за лошадь, словно раненый. Тигран прокричал что-то по-армянски, и через несколько секунд уловку Шимона попытался повторить и киликиец, но неудачно: вынырнул из-за дерева как раз под стрелу, рухнул и забился в агонии.

Тигран проворчал:

— Перестарался, ничего не скажешь… Ну, все, долго им не вытерпеть, скоро вылезут. Не двигайся, дочка…

Но враги не показывались, очевидно, не вполне поверили в гибель всей охраны.

Старик прошептал:

— Ноэми, поплачь! Ну, пореви, и погромче, пожалобнее!

Девушка покашляла и вдруг затянула вопль, тонкий, протяжный, на такой тоскливой ноте, что Эдварда мороз продрал по коже.

Тигран скомандовал шепотом:

— Чем-нибудь беленьким махни! Платок у тебя есть? Платком помаши, платком, будто пощады просишь!

Ноэми несколько раз взмахнула каким-то лоскутом над бортом повозки и снова завыла, чуть потише.

— Вон они идут! Крадутся… Все равно боятся нас. А, вижу, на опушке оставили одного с луком, прикрывает, дьявол с ним! Шимон! Лежи тихо, готовься, услышишь гром, не бойся, начинай тоже стрелять! Все, молчим, они уже близко. Ноэми! — старик перешел на шепот. — Ласточка моя, встань, отвлеки их, руки покажи пустые, пусть не трусят, а как им останется ярдов двадцать до нас, прячься назад быстрее…

Ноэми поднялась на ноги, не переставая жалобно скулить. Закрыла лицо платком. Ближе, ближе стучали тяжелые шаги по камням дороги. Эдвард, беспомощный, неподвижный, с тоской слушал их. Это приближалась смерть… А он ничем не мог помочь друзьям.