Винг

— Какой, ты говоришь, жид? Элиазид? Из Триполи? Да! Помню… Банкир… Он и нам, помнится, ссужал. Ладно, пойдем к его величеству, он, один черт, не к ночи будь нечистый помянут, не спит из-за лихорадки. Эй, Дэн, тащи сапоги!

Тот показал украдкой кулак похитителям милорда:

— Совсем сырые, ваша милость!

Барон только махнул рукой.

В королевском шелковом шатре бодрствовали два рыцаря-адъютанта, дежурили всю ночь. Король на походной раскладушке, против ожидания, забылся в дремоте. Лоб его блестел обильной испариной.

Эдвард невольно вспомнил Тиграна:

— Вот кого пригласить лечить Ричарда от лихорадки…

— Ничего не попишешь, утром расскажу ему!.. — прошептал барон и развернул друзей к выходу, но король внезапно открыл глаза.

— Это ты, Томас?

— Да, ваше величество. Прошу прощения, но эти молодцы принесли пикантные новости… Сэр Эдвард, повтори-ка свою историю.

— И из-за какого-то жидовья вы решились будить своего больного монарха?! — Ричард, рассеянно выслушав рассказ, покрутил встрепанной соломенной головой. — Ну, вы и нахалы…

— Все не так просто, государь! Эти жиды не какие-то! Мы брали у этих в долг, и брали много, — вмешался барон.

— Благополучно узнал бы и утром об этой приятной неожиданности… Убили, говоришь? Вот и прекрасно! Теперь можно и долг не отдавать! Раз возвращать некому, то и не надо, правда ведь?

— Э-э, что-что, а наследнички всегда найдутся. Но можно и не отдавать. Только надо решить, что выгодней, не отдать совсем, но не получать от них более займов, или признать долг и тут же попросить взаймы еще. Коли возьмем Иерусалим, деньги у нас будут. А ну, как нет?! Если война затянется? — барон рассеянно посмотрел на стоящих молча друзей. — Вы свободны, ребята, идите!

— А как же убийцы, ваше величество?! — Эдвард был потрясен. Никого не интересовало горе людей, их боль и слезы.

— Какие тебе сейчас убийцы? Не буду я из-за пархатых с долгополыми ссориться! — капризным голосом буркнул Ричард. — И так уж войск не хватает, а если еще орденские уйдут?.. С кем мне тогда прикажешь воевать?!

— Тогда, тогда… — задохнулся Эдвард. — Я сам с ними разберусь, государь! Они здесь, в армии…

Барон встал между королем и Эдвардом во весь немалый рост:

— Только попробуй! Шпоры на шею повешу, и вон из рыцарей! Если каждый сам разбираться начнет с кем в голову взбредет, дисциплине конец, и армии конец. Претензии-то к кому, коли ты его прикончишь? Об этом подумал? А?! К твоему королю! Вернешь с вами Гроб Господень, как же! После войны своди счеты, как хочешь, а сейчас — молчи! Подумаешь, жидов малость потрясли! Ничего, еще наживут. Они, как овцы, только быстрее обрастают после стрижки. Давай, проваливай, пока короля вконец не разгневал!

Сакс хотел что-то еще сказать, но Алан развернул командира к выходу из шатра. Снаружи Эдвард уткнулся лбом в столб коновязи и закашлялся злыми слезами.

— Здесь посторонним рыдать не положено! Проходите! — часовой — гвардеец отряда Меркадэ уставился на друзей подозрительно.

Эдвард безнадежно махнул рукой, и они уныло поплелись к биваку де Шаррона.

— Мы — рыцари… Тьфу! — плюнул через плечо Алан.

Глава шестнадцатая. Королевский реванш на болоте. Следующий день обещал быть особенно мучительным для христианской армии. Болотистая низменность у Арзуфа, где терялись, не достигая моря, воды Мертвой реки, покрытая липкой грязью после недавних ливней, почти сковала войска, лишив их подвижности

Авангард крестоносцев пока не достиг сухой земли, главные силы месили соленую жижу в центре болота, а арьергард еще и не строился на марш. Обычно не отстававший далеко от главных сил отряд де Шаррона что-то долго дожидался нынешним утром команды на движение. Давно стихли вдалеке ржание лошадей, жуткий рев голодных верблюдов и невыносимый скрип несмазанных телег удаляющегося основного ядра армии, а старый капитан все не появлялся из палатки. Он совещался с прибывшим ранним утром от короля Ричарда герцогом Бургундским, по приказу которого только что отослал к королю триста пеших ратников из своего подчинения, и, как будто, пока никуда не торопился. Все это тем более поражало, что еще вчера разведчики патруля Жана д'Авэна принесли сведения о концентрации больших сил конницы мамелюков в лесах параллельного берегу горного хребта. Зная излюбленную тактику сарацин, можно было ожидать скорого удара по ослабленному и лишенному поддержки арьергарду.