Читаем Вилы полностью

В Москве Чику терзал сам Степан Шешковский, «кнутобойца». Чика молчал. Его кинули в «покаянную камору», где в кромешной тьме горела только лампада перед иконой. Эта мера ломала любого упрямца. Но Чика не сломался. «Я не мог вообразить столь злого сотворения быть в природе», – признался Шешковский.

10 января 1775 года на Болотной площади Чике показали казнь Пугачёва. Едва палач поднял в руке голову Емельяна, Чику пихнули в карету и повезли в Уфу: Чику решили казнить на месте преступления. На поле йыйына у горы Кургаул возвели эшафот. 10 февраля Чика взошёл на помост и увидел Уфу на далёких холмах и ледяную Агидель, закрывшую глаза.

Золотой ларец, которым Екатерина наградила Уфу за верность

Чика-Зарубин бунтовал с Рождества 1772 года, со времён яицкого восстания против «регулярства». После разгрома на речке Ембулатовке Чика спрятал знамя повстанцев, а потом отдал его Емельяну. Чика был среди тех казаков, которые первыми присягнули Пугачёву на Таловом умёте. И любо, что напоследок он видит вольную Агидель, а не когтистые башни Кремля.

Отрубленную голову Ваньки Чики здесь же, на поле, насадили на кол лицом к Уфе. Но казаки Яика в смерть Чики-Зарубина не поверили. Уж они-то знали, что Чика спасся и под фамилией Зуморшеев дожил жизнь в скиту близ Бударинского форпоста.

<p>Человек-клич</p>

«Салават» – не имя. Это боевой клич. У башкир каждый род имел свой клич. Табынцы в бою кричали «Салауат!». Юлай Азналин, старшина Шайтан-Кудейской волости, где жили табынцы, вырастил такого сына-воина, что детей потом запретили называть Салаватами.

Салавату Юлаеву исполнился 21 год. Отец его был богатым баем, и молодой Салават уже имел трёх жён – Амину, Маудию и Буран-бике, по другой версии – Гульназиру. В его юрте-тирме агукали два сынишки. Но мятежный дух повлёк Салавата на путь сэсэна Эренсэ. Пылкий Салават тоже стал и воином-батыром, и поэтом-сэсэном. Цветистые дастаны он складывал о любви к родине и к девушке Зулейхе, новой отраде его яростного сердца. А громовые песни-кубаиры Салават посвятит Пугачёву: «Емельян, батыр великий, будто лев разбушевался, смерч поднял по всей даруге…»

В начале пугачёвщины отца рядом с Салаватом не было. Юлай Азналин командовал башкирским отрядом, который в составе российских войск громил в Польше конфедератов – хотя конфедераты хотели от России примерно того же, что и башкиры. Башкиры бунтовали против порядков внутри империи, но всегда защищали внешние интересы державы. А Салават управлял волостью вместо отца.

Как и все старшины, в октябре 1773 года он получил приказ князя Уракова собрать воинскую команду и явиться на пристань Стерлитамак. Здесь князь Ураков формировал конный корпус из тысячи башкир, чтобы идти под Оренбург на Пугачёва. Салават привёл сотню всадников. Мятеж яицких казаков был ему чужим.

Памятник Салавату в городе Салават

Князь не знал, что в его войско затесался сын Кинзи Арсланова – Сляусин Кинзин. Сляусин говорил негромко, но правду можно и не кричать. От Агидели корпус направился к Московскому тракту. Башкиры скакали вразнобой и спорили. А на тракте в деревне Биккулово они столкнулись с казаками Чики и Овчинникова. Казаки шли бить генерала Кара. Башкиры озадачились: кому помогать – солдатам или казакам? Они мрачно засели в деревне и стали ждать, чья возьмёт. С победой вернулись казаки. И башкиры двинулись под Оренбург вместе с победителями.

Салават тогда был ещё одним из многих. Его угнетало, что отец оставил его блюсти порядок, а он оказался в стане бунтовщиков. Салават сел на коня и поехал сдаваться в осаждённый Оренбург. Казачий дозор пугачёвцев настиг изменника и пикой выбил из седла. Салавата привезли к Пугачёву на расправу. Так состоялось их знакомство.

Салават не заробел перед самозванцем и сказал о своих сомнениях честно. А Пугачёв поступил мудро – почесал башку под бараньей шапкой и послал Салавата к Кинзе. Кинзя налил две пиалы кумыса, «синего вина», и начал объяснять. Кинзя знал дела Юлая. Чем недоволен Юлай? Тем, что хитрые компанейщики завладели его землями. Зачем нужны эти земли? Пасти скот. Кто так заповедал? Аллах. Мусульманин-башкир должен бороться за Аллаха и за табуны. За веру и традицию. Вера и традиция – главные ценности любого нерусского народа России. А главные ценности казаков – справедливость и равенство. За это казаки Яика и воюют. Империя отнимает всегда самое главное. И у казаков, и у башкир. Потому яицкие казаки и башкиры – братья по обиде, им сподручнее сражаться вместе.

Кинзя дал Салавату отряд, и Салават смело рубился с оренбуржцами. Сабля врага рассекла ему лицо. Емельян произвёл Салавата в полковники и отправил в родные места лечиться. А заодно пускай Салават взбунтует свою волость. Салават поскакал домой. Копыта его коня дырявили первый снег. За грядами белых гор вторым ярусом громоздились гряды декабрьских облаков. Салават мог отказаться от Пугачёва, и никто бы его не покарал. Но он выбрал дорогу бунта, и на этой дороге третье столетие гремит башкирский боевой клич «Салават!».

Недостроенный мемориал на месте уничтоженной деревни Текеево

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература