Вилы

Финал советской эпохи наконец-то уравняет мятежников и защитников. Все были правы. Всех стоит чтить: и купца Хлебникова, зарубленного башкирами, и Салавата, пробитого пулей, и майора Папаву, что исполнил долг чести, а не только присяги. И на мраморной стеле на площади Кунгура появится третье, уже справедливое посвящение: «Благодарные потомки храбрым предкам».

Раненого Салавата товарищи увезли опять в родную деревню Текеево к лекарям-табибам. А казак Иван Кузнецов, опасаясь майора Гагрина, скомандовал отход. За неудачу под Кунгуром должен был кто-нибудь ответить, и Кузнецов назначил виноватым Канзафара. Его заковали в колодки и отправили на суд к Пугачёву. Емельян разберётся с делом и отошлёт Канзафара обратно к Салавату. А Иван Кузнецов через два месяца погибнет в бою под крепостью Нагайбак.

Однако не все башкиры сбежали из-под Кунгура. Оставшиеся заперлись в острожке Орда, отстреливаясь из 18 пушек. Майоры Гагрин и Папава осадили Орду и в сражении растерзали войско мятежников на клочья.

Потом началось время расправ. Русских мятежников вешали на деревьях – до весны, пока трупы не развалятся. Башкир насаживали за ребро на крючья. Жители Кунгура три дня смотрели на башкира, подцепленного в Гостином дворе. Этот дьявол никак не умирал и без сил бешено плевался в зевак чёрной кровью.

Опыт поражений

Красноуфимская крепость входила в Исетскую защитную линию, протянутую Татищевым от Екатеринбурга до Кунгура. Пригодное для «транжемента» место на горе Камешек над рекой Уфой Василию Татищеву указал Алексей Тевкелев.

Рождение крепости освятил подвиг гарнизонного барабанщика Фомы Антонова. В только что построенный «транжемент» мятежные башкиры попытались прорваться хитростью. Они перестреляли русский дозор, натянули окровавленные камзолы драгун и направились к крепости, надеясь, что караул издалека не разберётся и не закроет открытые ворота. Для правдоподобия башкиры оставили в живых барабанщика Фому – и велели ему перед крепостью барабанить, как положено. Но башкиры не знали русских маршей. Башкирский отряд приближался к крепости, а отважный Фома, не дрогнув лицом, выбивал на барабане «тревогу». Гарнизон догадался о подвохе и встретил врага ружейный залпом. Отброшенные и обозлённые башкиры зарубили Фому Антонова и бежали.

Но времена доблести для Красноуфимска миновали. В конце 1773 года комендант крепости поручик Бахмутов убедился, что вся округа поднимается за самозванца, и 1 января 1774 года сдал свой «транжемент» Канзафару Усаеву. Вскоре в крепость въехал Салават, посланный Пугачёвым под Кунгур. Атаманом Красноуфимской крепости Салават назначил местного казака Матвея Чигвинцева.

Когда через месяц разбитые мятежники бежали от Кунгура, Матвей остался один на один с правительственными войсками. В гарнизоне Чигвинцева оказались шпионы: по ночам, заткнув окошко избы зипуном, вахмистр Савинов писал донесения о делах Красноуфимска, а дьяк Пинов под рясой тайком уносил их в Кунгур майору Папаве. Бравый майор собирался в поход на Красноуфимск. Чигвинцев, едва узнал об этом, сразу послал гонца к Салавату: выручай, брат, идёт на нас «кунгурская сила». Салават вскочил в седло и повёл своих башкир спасать Красноуфимск.

Мятежники расставили по бастионам крепости пушки и приготовились к обороне. От Кунгура мела густая метель. Из метели вышли солдаты майора Гагрина и майора Папавы. По доносам вахмистра Савинова майоры знали, что в Красноуфимске с порохом туго. Канониры майоров вызвали крепость на дуэль, и пылкий Салават приказал палить во всю прыть. Когда крепость отгавкала и замолчала, из снегов встали солдаты и пошли на приступ, стреляя из ружей. Башкиры помахали с куртин бесполезными саблями, в досаде прыгнули в сёдла и умчались в лесостепи за реку Уфу.

Майоры заняли «транжемент» и взяли в плен атамана Матвея Чигвинцева. Из Красноуфимска Гагрин пошёл на Чусовую отгонять от Екатеринбурга войско Белобородова, а Папава вернулся в Кунгур и там повесил атамана. В Красноуфимск, оставленный войсками, ночью влетели башкиры, стащили с печи дьяка Пинова и расстреляли на дворе.

Салават жаждал подвига: лихого, быстрого, безусловного. С реки Уфы сквозь снежные леса он поскакал на Каму, чтобы напасть на богатое дворцовое село Сарапул. Но с околицы села затрещали ружья карабинеров Архангельского полка, оборонявшего город. Салават отступил и вернулся к Сарапулу через неделю, но теперь навстречу башкирам выехали изюмские гусары. Салават плюнул и поворотил обратно на Красноуфимск.