Вильмонтейльн и все, все, все

Придворные оживились, когда Его Наижесточайшее Величество встало, чтобы объявить о начале маскарада в честь Летнего Солнцестояния, ведь часы остановились, а, значит, пришло время снимать одни маски и надевать другие.

— Я слишком стар и не могу нести больше бремя власти. Кто бросит мне вызов и сразится со мной? Кто дерзнет стать новым королем Волшебной страны? — грозно обратился к дворянам король Аберон, буравя перепуганного Вильмонтейльна стальным взглядом.

— Я! — вдруг принял вызов принц Гавелерон, в запасе у которого осталась последняя жизнь, которую он хотел провести в королевской роскоши и благоговейном почитании волшебным народом.

— Времени ход, иди наоборот задом наперед с заката на восход. Все будет так, как я скажу. Противоход я ворожу: принц Гавелерон, хочешь занять мой трон? — церемониально обратился к правнуку король Аберон, поигрывая в руках Рубайлордом.

— Да, Ваше Наиже…

Прадедушка без объявления войны взмахнул заколдованным топором и снес правнуку голову, оставив его тело ошарашено стоять возле трона.

Лицо короля выражало крайнюю степень недовольства, ведь такая нелепая и глупая смерть родственника в его планы не входила, но обряд нужно было соблюсти несмотря на узы крови.

Бросил вызов старому королю?

Будь готов умереть или отпрыгни в сторону, чтобы Рубайлорд несолоно хлебал, а если хочешь жить — помалкивай, если не знаешь ответ на магическую загадку.

«Эх, глупая молодежь — древних формул передачи власти не знает. Я же сказал, что противоход ворожу», — сокрушенно подумал старый король.

Вильмонтейльн, возле ног которого очутилась отрубленная голова принца Гавелерона, с немым укором на него смотрящая, вдруг резко захотел вернуться обратно в тихий и дурно пахнущий мир людей, где головы родственникам не отрубают только потому, что так велит древний обычай выжившего из ума предка, ценившего колдовство больше, чем семейные узы.

— Я слишком стар и не могу нести больше бремя власти. Кто бросит мне вызов и сразится со мной? Кто дерзнет стать новым королем Волшебной страны? — повторно обратился к дворянам король Аберон и загадочно улыбнулся Вильмонтейльну.

— Я хочу, — «…в мир людей» — хотел сказать волшебный принц, но прадедушка его перебил, так и не дослушав.

— Времени ход, иди наоборот задом наперед с заката на восход. Все будет так, как я скажу. Противоход я ворожу: принц Вильмонтейльн, хочешь уйти в мир людей? — во второй раз произнес формулу передачи власти старый король, теперь уже с волнением стискивая рукоять Рубайлорда.

— Да! Очень хочу! — с отчаянием в голосе ответил волшебный принц, вытаращив на прадедушку глаза, в которых читался неподдельный ужас, ведь если он неправильно отгадал древнюю магическую загадку, то…

— В таком случае — оставайся. Власть, принцу передавайся! Пусть обагрятся руки кровью, чтобы наполнить сердце любовью! Пусть смертные умирают, и страна в войне процветает! Прими дар над волшебным миром и стань королем Красивым! — торжественно произнес король Аберон и встал на одно колено перед правнуком, протянув ему на вытянутых руках Рубайлорд.

Вильмонтейльн хотел в страхе отшатнуться, но его руки сами потянулись за топором, железная рукоять которого его не обжигала, ведь он стал смертным человеком. Временно.

Против своей воли принц занес Рубайлорд над головой прадедушки и с размахом опустил на его шею, после чего тело прадедушки превратилось в золотой песок, который тут же магическим образом заполнил огромные напольные часы, безжалостно отсчитывая время правления нового короля Волшебной страны.

Акулий Пик сразу же преобразился. Его стены окрасились в радужные цвета, которые так любил Вильмонтейльн.

Волшебный принц покачнулся, словно незримая ноша придавила его к земле, но придворный Фламиль, снова одетый в розовый кафтан, украшенный фиолетовыми бантами, помог ему дойти до трона, который внезапно превратился в изысканное деревянное кресло, украшенное балдахином с позолотой.

— Король умер! Да здравствует Король! — в один голос выкрикнули придворные, и все, как один, обернулись через левое плечо, чтобы предстать перед новым королем в тех самых нарядах, которые они так трепетно готовили для маскарада в честь Летнего Солнцестояния.

— Ваше Наипрекраснейшее Величество, что прикажите? — учтиво обратился Фламиль к Вильмонтейльну, которого терзала невыносимая головная боль, совладав с которой, он холодно произнес:

— Сожгите весь мой гардероб. Срочно. Изготовьте сто тысяч военных доспехов. Мы срочно отправляемся в поход.