Виктор Вавич

— Понимаете, приходит к доктору один еврей…

Виктор оглянулся на дверь. Попов понизил голос.

— Приходити, понимаете, говорит: гашпадин доктор! У моей зыны…

Жуйкин хихикнул.

— У моей зыны, — совсем шепотом сказал Попов, — гашпадин доктор, у моей зыны такое…

В это время затопали Грунины каблучки.

— Ну, потом, — замахал рукой Попов, и все расскочились в стороны, глядели на дверь, запрятав плутовство. Груня прошла мимо.

— Так он говорит, — зашептал со своего места Попов, — у моей говорит, зыны такое, знаете, бывает… — и потряс кулаком, — такое бывает…

И снова Грунины шаги, и распахнулись двери, и красная, запыхавшаяся, в розовом платье с алым бантом, вошла Груня.

Наоборот

Жуйкин сделал пол-оборота на каблуках, шагнул, откинувшись назад, шаркнул в сторону, оттер Попова.

— Сердечной хозяйке душевный привет, — и склонил талию. Груня весело улыбалась на рыжий бобрик. Жуйкин медленно нес Грунину руку к губам. Попов топтался в очереди.

— Здоровеньки булы! — тряс головой.

Виктор с торжеством и завистью глядел, как прикладывался к ручке Жуйкин.

Потом Попов встряхивал Грунину руку, будто старому товарищу. Не удержался и неловко чмокнул в большой палец.

— Аграфена Петровна, ведь и мы не здоровались.

Виктор шаркнул и поцеловал Груню в ладонь.

— Ну садитесь, садитесь, чего же вы? — и Груня зашуршала платьем к своему месту.

— А як же… — начал Попов, — це вже… закон, одним словом.

— Вы что? — засмеялась Груня. — Тарас Бульба какой!

Жуйкин фыркнул, захлопал в ладоши:

— Расскажу, расскажу! Всем на службе расскажу. Бульба! Садись, Тарас!

— Витя, наливай, — командовала Груня.

— После трудов праведных, — приговаривал Попов.

— Да знаете, сегодня пришлось-таки, — говорил Виктор, аккуратно разливая водку, — представьте: битком народу в колбасной…

— Изыди все нечистое, останься един спирт, — сказал Попов и хлопнул рюмку.

— Ваше здоровье, — поднял рюмку, оборотясь к Груне, Жуйкин.

— Грибочков, — сказала Груня и кивнула Жуйкину.

— Да, — повысил голос Виктор, — битком! Еле протолпился. Ведь надо же знать, чем они там удовлетворяют потребности населения — дрянью, может быть. Иду. «Что здесь, — спрашиваю, — делается? Хозяина сюда!» — «Хозяина?» — «Так точно. Показать все!» — Публика вся на меня. Хозяин: «Не извольте беспокоиться, ваше благородие». — «Знаем, — говорю, — вас!»

— Наливай же, Витя, ждут!

Виктор взялся за графинчик.

— Да… «Знаем, — говорю, — вас. Это у вас колбаса? Пробу! Ветчина? Пробу сюда». И пошел. «Огурцы? Селедка? Рыба?..»

— Ах, дура я какая! Самое-то главное! — Груня вскочила и, плескал руками, побежала к двери. Все, улыбаясь, глядели вслед.

— Хозяйственный казус! — Жуйкин поднял палец, прищурился.

— Да! — напер голосом Вавич. — Вижу — семга. Этакая рыбина. А вдруг полвека лежит? Пробу! Пожалуйте. Взял в рот — тает. Как сливочное мороженое. И вот этакая… — показал рукой.

В это время вошла Груня. С таинственной и радостной улыбкой несла длинное блюдо. Все глядели то на Груню, то на стол: куда поставить.

Жуйкин вскочил:

— Легка на помине! — он отодвигал тарелочки, очищал место, помогал Груне втиснуть блюдо.

Вавич глядел на семгу, высоко подняв брови. Брови шевелились, как черные червяки. Груня никогда такого не видела. Она глядела на Виктора, слегка бледная, подняла руки к груди.

— Откуда? — в тишине послышалось. Не верилось, что Виктор сказал.

— Принесли. Мальчик. Ты думал — назавтра? — всем духом спросила Груня.

— Наоборот! — сказал Виктор. Будто визгнул. Груня мигала на него заботливыми глазами, а Виктор сжал над столом кулак, так, что заскрипели пальцы.

Жуйкин улыбался со всей силы и поворачивал улыбку то к Груне, то наставлял ее на Виктора. Попов поднял над очками брови и глядел в тарелку, барабанил осторожно пальцами по скатерти. Груня стояла, поставив край блюда на стол, и все глядела на Виктора.

— Принять? — спросила Груня.

— Да, да, — закашлял словами Виктор. — Ставь, ставь… Как же, как же… Конечно… на стол.

Груня поставила семгу. Семга конфузливо блестела жирной спиной и была без головы.

Груня подперла обеими руками подбородок, через весь стол протянула взгляд к Виктору.

— Пожалуйте, — сказал сердито Виктор и зло кивнул подбородком на блюдо.

— Так ее! — сказал Жуйкин. — За ее здоровье выпить, а за свое закусить. Ею же и закусить. Верно? — обернулся он к Попову.

Жуйкин схватил графинчик.

— Разрешите? — и налил всем. — За здоровье семги!

— Благодарю… — буркнул Виктор и рассеянно вылил в рот водку.

Груня все глядела на Виктора.

— Угощай… нарезано, — сказал Виктор. Груня не двигалась.

— Позвольте вам, — и Жуйкин положил плоский, как дощечка, ломтик на тарелку Груни.