Виктор Авилов

Вспоминает Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич: «Это любимая моя картина, которую я снял раньше времени, когда еще была эта „руководящая роль коммунистической партии“ — уже можно было поругивать Ленина, но идеи коммунизма и светлое будущее были еще на скрижалях государства, как основной путь и цель. А я снял картину, которая была против идеи всеобщего блага. В ней я пытался понять и доказать другим, что бандит вроде Бени Крика или любого другого (что доказало, кстати, наше время), который занимается собственным благополучием, может измениться и переделаться. А фанатик, который занимается благополучием всего человечества и сам отбирает кандидатов: кто годен для нового мира, кто не годен, — это ад! Это — дьявол! И он куда страшнее, чем любой вор, грабитель, бандит… Виктор как раз играл такого фанатика. И сделал это потрясающе. Этот фильм был совместным. С Германией и Францией. Так немцы при просмотре во многих авиловских эпизодах аплодировали.

Причем это ведь образ прямо противоположный Монте-Кристо. Один — жлоб. Другой — супер-изысканный аристократ. Его воспитанная жестокость совершается из-под полуприкрытых глаз не своими руками. А этот — безобразно откровенен, бесстыден в своей жестокости. Абсолютно бессовестен. И с радостью исполняет акт насилия лично. Так что между ними нет ничего общего, кроме… сущности!.. Они оба по накалу страстей, по эмоциональности стоят почти на вершинах литературных героев. Так, по крайней мере, мне кажется. Они оба — борцы за справедливость, которую каждый из них понимал совершенно по-своему. Они оба, стремясь к справедливости и правде, считали себя орудием Божьим. И оба были убийцами. Оба сеяли смерть. Монте-Кристо делал это в узком кругу людей, а на плахе у Симона лежало человечество, из которого он выбирал, кому жить, кому не жить… И оба образа Виктор сделал феноменально! Лучше никто не играл и не сыграет эти роли! Это шедевры актерского мастерства!»

Думается, здесь режиссеру присущ некий за-хлест в определениях. Сравнивать двух этих героев не только неправомерно, но попросту невозможно — для Симона не может существовать никакого ощущения себя «орудием Божьим», потому что в мире, где он живет, действует и принимает решения, Бога нет по определению, как нет и не может его быть при господстве коммунистической морали. Он, скорее, сам мнит себя Богом и опьянен этой возможностью решать, кто какой участи достоин. Кстати, именно это ощущение опьянения властью Виктор Авилов сыграл на редкость выразительно и убедительно.

В роли Симона Виктор, скорее всего, использовал тот опыт, который все мы получили в подростково-юношеском возрасте. Ведь самое парадоксальное заключается в том, что в жизни каждого из нас был (при любом воспитании!) период горячей веры в проповедуемые государством идеи светлого будущего, необходимости борьбы со всем враждебным, наслаждения тем, что мы — «счастливые нищие». Тем богаче духом своим…

Глаза Симона-Авилова буквально горели жаждой счастья для всех и сразу. Вернее, не для всех, потому что слишком много врагов притаилось под маской «своих» — для избранных, для тех, в кого он верил почти так же, как в светлое будущее. Авилов раскрывал в своем персонаже фанатизм отнюдь не только в том страшном проявлении, о котором вспоминал Юнгвальд-Хилькевич: для артиста и его персонажа фанатизм существовал и с другим знаком — безграничной преданности идеалам, несокрушимой веры в то, что светлое будущее уже на пороге. Для этого, для его приближения, и трудился Симон не покладая рук, готовый и на самую грязную работу, лишь бы скорее пришло оно…

В неопубликованном интервью Авилов говорил о фильме «Искусство жить в Одессе»: «Это же наша история. Ведь сколько было обманутых, оголтелых фанатов, преданных делу, которых самих же в 37-м и грохнули… Я вот предполагаю судьбу, например, такого героя: вот сейчас он стрелял, а через годы и его могли также грохнуть. И в принципе получается, что он жестоко обманут. Но и виноват в том, что других обманывал. А ведь изначально нас всех обманули… Сейчас-то любого из них мы можем судить… Изначально все виноваты. Бога забыли. Все мы грешны в разной степени перед Богом, перед людьми. Естественно, что я бы такого человека не полюбил. Но здесь просто профессия. Нужно делать фильм…»

Видимо, Юнгвальд-Хилькевич увлекся Авиловым всерьез — в своем телевизионном фильме «Мушкетеры двадцать лет спустя», снятом на Одесской киностудии в 1997 году, он дал артисту роль Мордаунта, сына миледи Винтер, который мстит мушкетерам за гибель своей матери. Многие заговорили о том, что Авилов снова воплощает в фильме Юнгвальда-Хилькевича мстителя, повторяя в каком-то смысле графа Монте-Кристо; другие же считали, что после роли благородного и справедливого мстителя Авилов получил роль мстителя неблагородного, фактически просто убийцы.