Виктор Авилов

Человек эпохи модерна, он принадлежит ей безраздельно не только своими эстетическими принципами, пристрастием к наркотикам, но и — что самое главное! — богоборческой идеей. «Ваша цель — усовершенствовать то, что сделал Создатель?» — с долей иронии спрашивает Грильо (Михаил Козаков), приехавший к Платону Андреевичу нанять его для отделки дома. «Мы с ним соперники, — спокойно и уверенно отвечает „господин оформитель“. — Он сделает, а я доделываю. Этот, с нимбом, все время меня обыгрывает. Пока он сильнее…» В этом «пока» — не просто надежда, а твердая уверенность, что наступит его время. И оно действительно наступает, когда, подобно Пигмалиону, он создает страшную куклу, которой суждено будет уничтожить своего создателя.

Все эпизоды фильма, связанные с Авиловым, хочется смотреть еще и еще раз, чтобы не упустить ни одного из быстро сменяющихся выражений его лица, ни одного изменения в пластике, ибо именно с этими переменами связано движение мысли Александра Грина.

Начинающий кинорежиссер Олег Тепцов сделал ставку на совсем неопытного в искусстве кинематографии артиста Виктора Авилова и выиграл, показывая его лицо почти все время крупным планом, дав Виктору возможность столкновений и с грубой реальностью, и с мистикой, и с миром грез…

Очень сильными моментами ленты «Господин оформитель» стали звучащий голос Александра Блока и — промелькнувшая в самом начале фильма фотография, на которой изображены реальный великий поэт и вымышленный великий «господин оформитель». Эта деталь удивительным образом придала объем происходящему; строки: «Донна Анна, сладко ль спать в могиле?..» и «Выходи на битву, старый Рок…» своеобразно и действительно страшно «зарифмовались» с историей умершей от чахотки в одном из петербургских подвалов девочки Анны Белецкой, обратившейся силой искусства Платона Андреевича в обольстительную и жестокую живую куклу Анну… Она не способна на любовь, сострадание, милосердие, это усовершенствованное творение Создателя, но она способна нести смерть всем, кто окружает ее. А именно этот «дар» — разрушительный, смертоносный — был одним из идеалов эпохи модерна…

Так в самом начале своего пути в кино Виктор Авилов столкнулся с необходимостью глубокого погружения в сложнейшую эпоху, в изломанную психологию, в тайную сладость порока и богоборчества. Не все получилось в этой ленте Олега Тепцова, но сегодня, с дистанции в два десятилетия, отчетливо видно, что она была явно недооценена. А для Виктора Авилова «Господин оформитель» стал поистине бесценным опытом — не только для дальнейшего творчества в кино: актерская «копилка» пополнилась мотивами высокой мистики и прикосновением к одному из загадочных и влекущих периодов русской культуры — модерну.

Считаю уместным напомнить здесь слова Натальи Кайдаловой: «Ему были присущи и стройность, и асимметрия, грациозные кошачьи движения, изломы и пируэты, легкие и красивые падения и такие же легкие и красивые выходы из них — он воскрешал в памяти образы Серебряного века, эстетику изысканной клоунады. Каким-то чудом (кровью, нервами, интуицией) он преодолевал громадное расстояние, отделявшее его от роли, от исторического лица или эпохи, от „характеров“ и даже „типов“, преодолевал рывком весь громадный путь к роли, заключающийся в „знаниях“, „умениях“, „школе“, „философии“ и т. п. И Пьеро, и Арлекин в одном лице, он в совершенстве владел пластическим языком театра. И предлагал зрителю себя самого, как воплощенную душу этого театра. Он заставлял мечтать, видеть прекрасные сны и упиваться иллюзией».

Если в «Узнике замка Иф» придирчивое критическое внимание еще могло «уличить» Виктора Авилова (в отдельных эпизодах) в том, что он впервые работает на съемочной площадке, то в «Господине оформителе» перед нами предстал опытный артист — с глубоким и очень личным пониманием «зерна» роли, с собственным, очень интересным восприятием мистических «волн», исходящих от сюжета. Казалось, что Авилов очень точно чувствует и пропускает через себя те нюансы, которые как раз сложнее всего было воплотить, проясняя их не только для себя самого, но в первую очередь для зрителя с помощью тонкого и точного ощущения самого этого понятия — модерн, а также — судьбы и творчества Александра Блока. Это было невероятно интересно!..

И особенно интересным (и загадочным) было то, что в какие-то моменты Виктор Авилов в этой ленте становился поразительно похожим на Александра Блока — при всем отличии, при, казалось бы, невозможности каких бы то ни было внешних сопоставлений. И тогда голос поэта, глухо, почти без интонаций звучащий в финале фильма, звучал словно голос Виктора Авилова, сливаясь, вызывая в зрителе самые причудливые ассоциации…