Вигнолийский замок

— Или хуже. Зависит от наконечника и как он развернут. Никер может сразу умереть. Ваш костоправ дело говорит: нужен оператор, но такие операторы еще не родились. Я не знаю никого, кто справился бы. Я предлагаю перенести Никера в замок, чтобы он умер в покое.

Я посмотрел на стрелу. Из-под нее кровь не вытекала. Вероятно, Виолетта права — кровь изливается внутрь.

— Никто из твоих родственников не умирал у тебя на руках? — поинтересовался я у магички.

Та хмыкнула.

— Почему не умирал? Умирал. Младший брат. И я жалею, что он не умер раньше, это избавило бы меня от многих хлопот. Но больше всего жалею, что старший брат до сих пор не умер. Но тут уже все равно — на руках или нет. Мне подошел бы любой вариант.

Я уже давно перестал спрашивать себя, как устроена голова у этой девушки. На такой вопрос нет ответа.

— Если удалять стрелу опасней, чем оставлять, то пусть едет со стрелой, — ответил я. — Мы направляемся в Лиго.

— И что, я даже не успею принять ванну? — недовольно спросила Виолетта.

— Ты можешь остаться, — я был так озабочен здоровьем Никера, что решил ни на что не отвлекаться. — Цимес, ты едешь со мной.

В захваченном замке «на хозяйстве» остался Алессандро. Я отдал ему оба требушета, а сам в сопровождении Ракшана и десятка солдат двинулся к Лиго. Виолетта увязалась за мной, почему-то отказавшись от удобной ночевки в замке и ванны.

Состояние Никера ухудшалось на глазах, несмотря на то что он лежал на подушках и матрасах, уменьшающих тряску. Мы проехали полчаса-час, и мой друг потерял сознание. Его дыхание было едва заметным, а пульс почти не прощупывался. Я приказал остановиться и собрал совет.

— Какие будут предложения? Я должен довезти его живым до Лиго.

Цимес безнадежно развел руками. Виолетта же смотрела на Никера по-прежнему недовольно, будто он был виной настигшего ее дискомфорта, но ответила:

— Можно попробовать вытащить стрелу. Он или сразу умрет, или протянет еще какое-то время. Как повезет.

У меня уже не было особого выбора, жизнь Никера угасала на глазах. Его дыхание то замирало, то становилось неровным: или поверхностным, или слишком глубоким.

— Вытаскивай, — приказал я Цимесу, — ты у нас большой специалист по извлечению стрел.

Костоправ не стал колебаться. Он потрогал стрелу, словно пытаясь определить, как повернут наконечник, потом потянул ее вверх, а когда она уперлась в ребра, резким круговым движением «выкрутил» ее из раны.

Кровь сразу залила белую рубашку Никера. Я не сводил с него глаз, мечтая лишь об одном: чтобы слабое дыхание не останавливалось. На миг мне почудилось, что грудь застыла, замерла навсегда, но вскоре дыхание возобновилось.

Мы подождали несколько минут. Я надеялся, что смерть замешкалась, закрутилась со своими делами и временно забыла о Никере. Под влиянием этой нелепой мысли я распорядился продолжить движение.

Дождей давно не было, дорожная колея порядком утрамбовалась колесами карет и телег, и наш караван шел ходко, быстро. Мой друг за время пути ни разу не пришел в сознание. Он пытался умереть раза три, но жизнь в молодом теле брала свое.

Когда я увидел впереди башни Лиго, то уже не сводил с Никера глаз, опасаясь, что он оставит нас, когда цель уже так близка. Как только мы вошли в замок, я немедленно распорядился отнести Никера в подвал. От того, что мы все-таки успели, моей радости не было предела! Если бы я нашел в себе силы танцевать, то пустился бы в пляс.

В полутемном подвале по-прежнему летала пыль, очень заметная в тусклом свете желтых светильников. Я распорядился положить носилки на большой стол, а когда солдаты удалились, то сразу обратился к дядюшке Вилли и попросил о помощи.

Он откликнулся без промедления. Я в первый раз был рад услышать этот скрипучий ворчливый голос.

— Арт, — ответил дядюшка Вилли, — я ведь вовсе не целитель. Не забывай, что я — не покровитель медицины.

Он мог бы и не напоминать об этом. Все боги медицины или погибли в боях, или прячутся в укрытиях, опасаясь выдать себя и подставить под удар со стороны деймолитов.

— Ну и что, — произнес я, прикасаясь к ближайшему круглому светильнику, стоящему у изголовья Никера. — Ты можешь многое. Смотри, какие у тебя големы. Я имею в виду обычных големов, которых никто не отличит от человеческих поделок. Что для тебя какая-то рана? Ты справишься.

Дядюшка хмыкнул. Он и сам знал, что справится.

— Твой Никер заключит договор со мной?

— Зачем? — мне не хотелось втягивать друга в это предприятие. — Нашего с тобой договора вполне достаточно. Никер — мой человек, правая рука. Если ты спасешь его, то поможешь нашему общему делу.

Вилли отлично знал моего друга. Он видел его много раз глазами своих големов и не сомневался в полезности Никера, но не мог не торговаться в силу своих качеств.

— Пусть будет так, Арт! — Вилли произнес эти слова насмешливо, но, впрочем, он насмешливо говорил почти обо всем. — Ты знаешь, что двое из тех твоих врагов, которые проникли в Лиго, сумели вырваться?