Вигнолийский замок

Я тоже взирал на происходящее с большим вниманием, старался ничего не упустить и поэтому не прозевал ту первую секунду, когда голова коннетабля только начала превращаться в глину. Лицо Анри разом пожелтело, а по щекам заскользили трещины. На миг мне показалось, что коннетабль отпрянет, успеет спасти свой энцеф, ведь голем резко качнулся назад, но Аскольд сумел удержать руку на лбу. Далее все произошло стремительно: голова сначала потрескалась, а потом расползлась глиняной кляксой прямо по плечам коннетабля. Тело рухнуло, издав глухой и громкий звук.

Король вскрикнул, но зажал рот рукой. У Хлодвига в глазах застыл такой ужас, будто он увидел саму Смерть, пришедшую за ним.

За дверью затопали шаги, это стража услышала непонятные звуки и заволновалась. Но король — всегда король, даже в критической ситуации.

— Не входить! — гаркнул Хлодвиг в сторону уже открывающейся двери.

Дверь тут же захлопнулась.

— Ч-что это? — спросил король уже менее твердым голосом, обращаясь одновременно к Аскольду и ко мне. — Что это, господа?

— Голем, — пояснил священник будничным тоном. — Я вынужден признать, что граф оказался прав. Среди нас живут големы и выдают себя за людей.

— Я вижу, что голем, — король сжал пальцами виски. — Но это был коннетабль франков! Мой коннетабль — голем!

Мне стало даже жаль его величество. И я, и Аскольд были все-таки подготовлены к такой развязке, а Хлодвигу мы даже не намекали на суть дела.

— То же случилось и со мной, ваше величество, когда один из моих лучших офицеров оказался големом, — произнес я. — Он, конечно, не был коннетаблем франков, но был очень перспективным командиром.

Король бросил на меня дикий взгляд.

— Нужно успокоиться, ваше величество. Выпейте воды, — Аскольд подошел к столу и налил в стакан воды из графина.

Хлодвиг залпом осушил предложенную воду, затем, шатаясь, пошел к креслу и тяжело упал в мягкую зеленую ткань.

— Коннетабль — голем… это же… невероятно, — прошептал он.

Нам с Аскольдом пришлось успокаивать короля на протяжении нескольких минут. Наконец его величество пришел в себя достаточно, чтобы начать расспрашивать. И среди прочего я рассказал, что впервые заподозрил коннетабля, когда думал о том, кто может в окружении короля быть големом. Коннетабль явился в столицу много лет назад из какой-то глухой провинции, его никто не знал, никто не видел его ребенком, но при этом он проявил недюжинные способности к карьерному росту. Коннетабль не был женат, и детей у него тоже не водилось, даже внебрачных.

— Так что, мне теперь подозревать каждого, у кого нет детей? — усталым голосом спросил король.

— Дети могут быть и у голема, — вздохнул я. — Конечно, не от самого голема, а от любовников его жены.

В следующий час король вел себя очень нервно. Он ходил по комнате из угла в угол, о чем-то думал, потом снова принимался за расспросы и снова погружался в мрачные мысли. Казалось, он пытается прийти к какому-то решению. Мы с Аскольдом просто ждали.

Наконец король остановился и резко взмахнул рукой.

— Мне придется устроить большую проверку. Невозможно мириться с тем, что големы выдают себя за людей, — Хлодвиг снова принялся массировать виски, будто пытаясь избавиться от головной боли. — Это угроза всему. Я теперь даже не знаю, во имя чего жил. Чтобы передать страну сыну в лучшем виде или чтобы угождать желаниям хозяев голема? Я ведь следовал почти всем его советам! Ваше преподобие, граф, нужно поторопиться с проверкой! Что вы думаете об этом?

Я помедлил с ответом, думая, что священник выскажется первым, но Аскольд выжидательно посмотрел на меня.

— Предлагаю не спешить, ваше величество, — тогда сказал я. — Если во время проверки что-то пойдет не так, то големы могут восстать. Никто не знает, сколько их вокруг, и они очень сильны физически. А если проверка сработает и поможет нам выявить всех големов, то представьте, что начнется у соседей. Големы в соседних странах поймут, что находятся на грани разоблачения, и могут устроить что угодно, даже убить законных монархов. Возникнет хаос или хуже: големы захватят власть и направят на нас войска. Я не отговариваю от проверки, просто предлагаю ее тщательно продумать.

— Я согласен с графом, — произнес Аскольд. — Мне тоже надобно решить, что делать с некоторыми из коллег-священников. С теми, кто пришел ниоткуда, и кого никто не видел ребенком. Но сейчас предлагаю разобраться с самым насущным вопросом. Как поступим с коннетаблем?

Священник показал рукой на безголовое тело и продолжил:

— Допустим, я превращу остатки голема в глину… Кстати, големов, созданных деймолитами, довольно трудно разрушать. Я думал, что сумею первым же заходом превратить в глину и грудь, но осилил лишь голову с шеей. Однако если тело уничтожить целиком, то как мы объясним исчезновение коннетабля? Пойдут нелепые слухи, големы могут заподозрить неладное.

— Да, это проблема, — согласился король. — Коннетабль не может просто так исчезнуть. Если мы скажем, что его убили враги королевства, то где же тело? Коннетабля нужно похоронить, как полагается. Но мы не можем похоронить вот это!