Вигнолийский замок

Мне редко когда приходилось видеть, как лицо человека превращается в неподвижную маску, будто отрешаясь от текущих забот. Такое лицо может быть только у мыслителя, озабоченного проблемой, требующей немедленного разрешения. Я понял, что Ракшан усиленно думает. И почти одновременно с этим я осознал, что сейчас Ракшан обо всем догадается. Что он сопоставит чудесно спасенные от пожара журналы с закрытыми воротами, а также с немедленным визитом Никера в его комнату, и поймет, что он, Ракшан, попал в ловушку, которая была приготовлена уже давно и готовилась тщательно. А поняв это, Ракшан, скорее всего, поймет главное — я знаю об агентах деймолитов и пытаюсь их поймать.

Я быстро кивнул Никеру, который уже вернулся на прежнее место у стены прямо за спиной Ракшана. Мой друг вынул из-за пазухи маленькую железную дубинку и обрушил ее прямо на темечко предполагаемого агента.

То ли удар был не очень удачным, то ли голова Ракшана оказалась прочнее, чем Никер предполагал, но подсотник резво вскочил на ноги и потянул меч из ножен. Алессандро, сидевший от Ракшана справа, подпрыгнул и вцепился в руку подсотника. Ракшан каким-то образом сумел отбросить Алессандро и оттолкнуть Никера. Он явно прорывался к двери, но за куртку сзади его схватил Рупрехт. И тогда Ракшан сделал то, чего я еще никогда не видел. Он поднял Рупрехта чуть ли не над головой и швырнул в Антуана, который пытался вклиниться между ним и дверью.

Я тоже не бездействовал. Эпоха бескровного решения проблемы миновала. Я подскочил к схватке, держась немного в стороне, выхватил меч из ножен и нанес удар по ноге Ракшана, рассекая боковые мышцы бедра.

Подсотник покачнулся. До моего следующего удара оставалась какая-то секунда, и Ракшан принял единственно правильное решение. Он не успевал достать из ножен меч, но сумел выхватить кинжал, которым встретил мой следующий выпад.

Признаться, я не думал, что кинжалом можно работать столь жестко и сильно, ведь это оружие уступает полновесному и длинному мечу. Блок, поставленный Ракшаном, отозвался в моей руке ноющей болью, которая бывает, когда ударишь мечом по какой-нибудь массивной железяке. Подсотник, к удивлению, оказался очень силен. Но что такое сила против хорошего фехтовальщика? Следующими ударами мой меч быстро рассек левую руку Ракшана, задел правое плечо и пронесся в миллиметре от живота, разрезав кожаный жилет и белую рубашку.

За моей спиной вся компания постепенно приходила в себя и тоже доставала оружие. Глаза Ракшана сузились. Казалось, он не чувствовал боли от ран, но правильно оценивал расстановку сил. Против моей прыти у него не было шансов, несмотря на неизвестно откуда взявшуюся силу, а если добавить остальных, уже готовых вступить в бой, то дела Ракшана были швах. И тогда он сделал еще одну вещь, поразившую меня. Ракшан одним точным движением перерезал себе горло и упал на пол, истекая кровью, которая могучими ударами выбрасывала себя из его тела.

Никер схватил меня за рукав.

— Он сейчас умрет, Арт! Уже умирает! Надо что-то делать!

Глаза моего друга показали вниз, намекая, что Ракшана нужно срочно тащить к дядюшке Вилли для исцеления. Агент ведь нам нужен живым. Но я понимал, что дотащить мы не успеем, с такой раной Ракшан уже мертв. У нас только минут десять уйдет на транспортировку, не говоря о том, что Вилли тоже не мгновенно залатает рану. В результате на выходе мы получим лишь панику среди домочадцев и окоченевающий труп.

В разговор вступил и Рупрехт, но старый солдат сформулировал именно ту мысль, которая уже была готова оформиться в моей голове.

— Господин граф, у Ракшана нечеловеская сила! Он слишком силен! И когда он схватил меня и поднял, клянусь, это хватка дикого зверя!

Кровь из Ракшана уже перестала вытекать. Антуан посмотрел на полуоткрытые неподвижные глаза трупа и произнес:

— Рупрехт прав, господин граф. Ракшан очень силен. Но почему он скрывал свою силу?

Я, в отличие от моих соратников, уже нашел предполагаемый ответ на эти вопросы. Он меня ужаснул. Я хотел лишь надеяться, что окажусь неправ.

— Свяжите его, — приказал я, кивнув на мертвое тело Ракшана, плавающее в луже крови. — Веревки в углу.

Никер тут же достал веревки, заранее припрятанные для Ракшана за небольшим шкафом. Никто не стал возражать мне, указывать на то, что глупо связывать покойника. Наоборот, Алессандро со всем рвением принялся заламывать руки мертвому телу и опутывать прочными петлями ноги. Все поняли, что я опасаюсь еще каких-то сюрпризов, кроме неизвестно откуда взявшейся силы.

— Антуан, приведи Туссеана, — распорядился я. — Никому ничего по пути не говори, в беседы ни с кем не вступай, Туссеану ничего не объясняй. Просто приведи его немедленно. Скажи, что это мой приказ.

Подсотник понимающе кивнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Я молчал, думал и ждал мага. Молчали и остальные. Только Никер нервно ходил по комнате туда-сюда. Он, наверное, тоже догадался.

Вскоре Туссеан прибыл. Потрепанный красный домашний халат болтался на нем бесформенной тряпкой. Создавалось впечатление, что маг только проснулся и оделся на скорую руку.