Виашерон 4. Возвращение Безмолвного, Том I

Перед глазами вставали образы залитого кровью зверя, который раздирал голову Кесмы на две половины, словно гнилую дыню. Фурия, чувствовала, как внутри отчаянно стучало сердце. В своё время её не пробрали ни Созерцатель, ни Нарастен, ни хтонические твари из подземелья. Брелларк был совсем другое дело. В кровожадном ублюдке чувствовалась фаталистическая готовность убивать даже ценой своей жизни. Желание раздирать врага на части, не считаясь с собственной болью и травмами. Она вряд ли могла что-то противопоставить такой ярости.

“Вот здесь ты ошибаешься, цыплёнок.” — подал голос Ансельм. “Холодный разум и трезвый рассудок бьют безумную ярость пять раз из пяти. Если придётся рисковать или жертвовать собой, делать это нужно полностью отдавая себе отчёт, а не потому, что тобой управляют эмоции. Ибо в бою они тебя ослепляют. Помни, почему ты дерёшься, безусловно, но не теряй голову.”

Я… я не справлюсь. Ты видел эту тварь? Он разорвёт меня на куски!

Орчанка учащённо дышала и никак не могла насытить тело кислородом. Задыхалась, как выброшенная на берег рыба.

“Помню, как я впервые шёл в бой.” — задумчиво протянул паладин под звонкий рикошет следующей заклёпки.

Девушка проводила её испуганным взглядом.

“Мне было семнадцать. Сир Родрик Уитман — рыцарь, которому я прислуживал в качестве оруженосца, обещал старосте безымянной деревни искоренить бандитов. Они засели на заброшенной мельнице. Четыре дюжих громилы, повадившихся резать путников, а также грабить и калечить крестьян.”

Дверь тряхнуло и её левый верхний угол вогнуло внутрь, впуская в комнату солнечный луч.

“Сир Родрик спешился с коня за пятнадцать шагов до мельницы. Принял из моих рук щит и полуторный меч.

- Ты идёшь со мной, лисёнок.”

Лисёнок? — удивилась орчанка, старательно игнорируя постепенно сминаемую дверь.

Ансельм смутился.

“Так уж получилось, что при жизни боги наделили меня шевелюрой рыжей, как огонь или шуба белки.”

Девушка прыснула со смеху.

“Так вот”, - продолжил Ансельм, сделав вид, что не услышал, — “Сир Родрик велел мне прикрывать его спину. А у меня руки тряслись так сильно, думал меч из ножен вытащить не смогу.

- Мне страшно, Сир, — запинаясь пробормотал я, чувствуя, как сгораю со стыда.

Не удивился бы, если бы он зарубил меня на месте за такой позор. Ведь рыцарь не должен ведать страха — так думал я.

Знаешь, что этот двухметровый медведь мне ответил?”

Велел тебе собраться? — предположила орчанка.

“Нет, Фурия” — с лёгкой грустью улыбнулся Ансельм.

Она ощутила эту тоску пополам с ностальгией, словно собеседник коснулся воспоминаний, которые причиняли ему не меньше боли, чем радости.

“- Мне тоже, — прогремел он.

Я онемел. В моих глазах Родрик Уитман был глыбой. Легендарной фигурой, которая сразила эттина под Хельгинским мостом, спасла Графа Виллона во время прорыва Проклятой Бездны в Беллграспе. Если и были воины достойнее, чем он, мне о таких слышать не доводилось. Когда он согласился принять мне в пажи, я потерял голову от счастья. Когда через полтора года он произвёл меня в оруженосцы, я думал сама Аларис и Аксиос заодно спустятся с небес посмотреть на мою радость.