Виашерон 3. Шахта Шепчущих Глубин, Том II

Маджестро держал на коленях свою лютню, точнее мандолину, как любил наш пернатый товарищ поправлять нас, и водил когтистой лапой по знававшему лучшие времена инструменту. Надеюсь, у него получится её восстановить, как он задумал.

В какой момент безмолвие сменили негромкие звуки струн я не заметил. Тягучая мелодия настолько неуловимо заполнила пространство, казалось, что она была рождена тишиной. Кенку играл осторожно, но в то же время… гордо. С осознанием собственного достоинства. Он рождал музыку, и потому относился к процессу серьёзно, как и требовало того искусство.

Его обычный голос сменился доселе неслышимым мне вариантом. Новая находка? Немного хриплый и глухой баритон, иной нежели тот, которым он исполнял песню в Сломанной Флейте.

♪ Из-под покрова тьмы ночной,

Из чёрной ямы страшных мук

Благодарю я всех богов

За мой непокорённый дух. ♪

Орчанка вынырнула из океана мрачных дум и исподлобья посмотрела на артиста. Я также отвлёкся от собственных мыслей и бесконечного пережёвывания случившихся событий. Музыка увлекала, но текст, текст сжимал голыми руками трепещущее сердце.

♪ И я, попав в тиски беды,

Не дрогнул и не застонал,

И под ударами судьбы

Я ранен был, но не упал. ♪

Голос Маджестро звучал ровно и отстраненно. Лирический герой песни, повествовавший о своей жизни, не давил на жалость, не пытался завоевать очки перед слушателями. Он просто делился произошедшим без обиняков, как делятся самым сокровенным с семьей и друзьями.

♪ Тропа лежит средь зла и слёз,

Дальнейший путь не ясен, пусть,

Но всё же трудностей и бед

Я, как и прежде, не боюсь. ♪

С каждой строчкой темп и громкость музыки нарастала, как менялся и голос исполнителя. В нём закручивались протуберанцы непоколебимой уверенности. Стальная воля с каждой нотой накатывала на нас прибоем, наполняя грудь зарядом решительности. И веры.

♪ Не важно, что врата узки,

Меня опасность не страшит.

Я — властелин своей судьбы,

Я — капитан своей души. ♪

И когда последняя нота затихла, рассеялись и наши сомнения, и наши страхи. Дыхание орчанки выровнялось, больше не напоминая разгневанное фырканье быка, который охаживает себя хвостом, в ожидании корриды. Сменился и ход моих мыслей. С мрачного уныния и обсасывания “почему мы проигрываем?” на “как нам победить?”

До сих пор меня мучали два вопроса. Первое, как я похилил голема? И второе, почему я продержался аж добрых 9 секунд прямо у морды Тирана, а не сдох сразу? Белый луч в упор и привет кладбон. Собственно, он и убил меня им, но лишь в конце. Шесть секунд на перезарядку я ещё могу понять, но ситуация всё равно не бьётся.

И если на первый я после недолгих поисков нашёл ответ в том же журнале — дело заключалось в применении Электрической хватки. Именно она имела фиксированный урон в размере 5 400 единиц из стелса. Следовательно, электричество лечит, а не дамажит Голема плоти.

То со вторым пришлось повозиться.

— Беда какая-то с этим крауд контролем, — протянул Маджестро.

— Полная задница, — поддержал его я.

— Мы кое-как ещё справлялись с мобами, пока меня не усыпили, а потом ещё и Фурию законтролили. Вот бы подтянуть босса поближе, чтоб снимал дебаффы своим центральным глазом.

В голове раздался мелодичный звон колокольчиков и заиграли арфы. На меня снизошло озарение.

— Конус антимагии снимает магические дебаффы! — выпалил я с видом “Эврика!”.

— Ну да, — кивнула Фурия, — мы же и так это знали.

— И не пропускает его лучи, пока ты внутри. Любые лучи!

Кенку похоже уловил мой посыл.

— Братишка, то есть, если не выходить из зоны действия центрального глаза, все эти ваншотящие лазеры будут не страшны? Слуууушай, — протянул он.

— Вооот, — улыбнулся я.

— Это всё равно не решает проблему армии мертвецов, — ровным голосом заметила девушка. — Мы уже и так, и сяк пробовали. Тут божественное вмешательство нужно, не меньше, чтобы их всех уничтожить.

— Божественное вмешательство, говоришь…

* * *

План № 13. Иоанн Креститель.

Сжав в руке склянку с бесцветной жидкостью, я задумался. Эстрикс поручила мне обратить троих Разумных в её веру. То есть, де факто сделала её миссионером. Или, говоря иными словами, священником. Жрецом. Распространяется ли эта функция на мои возможности по отправлению религиозных функций. Сейчас и узнаем.

— А я всё же думаю, что это звучит, как полный бред, — скрестила руки на груди Фурия.