Ветер в клетке

– Может быть, оно пафосное. Но пляж для меня один из лучших – здесь тихо и спокойно, как я люблю. А еще этот пляж напоминает мне океан. Здесь нет волнорезов. На других пляжах вода более спокойная и застоявшаяся. Особенно на пальме. Сама посмотри, – Оушэн направляется вперед, и я иду за ним, слегка утопая в песке.

Наш путь освещают специальные фонари, расставленные по всему периметру ухоженного пляжа. В Дубае трудно найти дикие места, и я даже не рассчитывала на вид из рекламы «Баунти». Но море, вода – это то, на что я могу смотреть вечно, и неважно в каких декорациях.

Когда мы подходим ближе к береговой линии, я сразу начинаю понимать, о чем говорит Клэй: этот пляж действительно напоминает побережье океана. Вся околоволновая зона усыпана ракушками и замысловатыми камнями. Изредка, попадаются даже водоросли, небрежно выброшенные на берег. Но самый главный вид открывается, когда бросаешь взгляд на линию горизонта – она смотрится бескрайней, и сегодня, вдали не маячит ни одного огонька, подававшего бы признаки жизни.

С других пляжей можно всегда увидеть яхты, катера, товарные корабли – Дубай транспортный и промышленный центр, поэтому никогда не спит, даже ночью. И даже в море.

Но Оушэн нашел такое место, где вода максимально дикая, а волны и, правда, напоминают мощные, океанские, неизбежные…способные сцапать и утащить в свои глубины.

– Такие волны напоминают мне о Бали. Сразу хочется взять доску и оседлать волну.

– Ты там был?

– Был. Это очень мощное и трансформирующее место. Туда нельзя ехать просто так. К нему нужно быть готовым.

– Я очень хочу побывать там. Возможно, если с Дубаем не получится, я перееду туда. Но пока, границы закрыты. Я ведь хотела на Бали полететь. Если бы не все эти коронавирусные ограничения, я была бы там. И мы бы с тобой никогда не встретились.

– Эффект бабочки? – усмехается Оушэн. – Говорят, что даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна… на другом конце света, – цитирует фильм он.

– Иногда, кажется, что так и есть. Я слышала много историй, про то, как девушки искали свою любовь. Они сидели на сайтах знакомств, ходили на бизнес-ланчи, и выставки, чтобы встретить достойного мужчину – все было тщетно. А потом, просто отпускали ситуацию. И пересекались со своим будущим мужем взглядами где угодно…на случайной вечеринке, в кафе, или просто на утренней пробежке. И даже возле багажной ленты в аэропорту. Страшно представить, сколько случайных событий должны выстроиться в один красивый и логичный ряд, чтобы два человека просто нашли друг друга…а потом у них рождаются дети. Вследствие каких-то мелких случайностей. А ведь эти двое могли никогда не встретиться, – уходя в философские мысли, рассуждаю я.

– Я не так многословен, как ты. Я не писатель. Но скажу одно: случайности не случайны, Мира. Каждый день – следствие твоих выборов. Выбор – следствие твоих мыслей. Вся жизнь – она только здесь, – Оушэн прикладывает два пальца к своему виску, но я лишь качаю головой и коротко отвечаю ему:

– Я живу сердцем, – отвечаю, скорее самой себе. – Хочу жить сердцем. И приехав сюда…я, возможно, заявила миру о том, что хочу, наконец, открыть его. Но я не знаю, как долго еще буду здесь находиться. Я до сих пор не чувствую спокойствия и стабильности.

– Я предлагал тебе помощь. И она до сих пор в силе, – напоминает Оушэн довольно деловым тоном.

– Почему ты помогаешь мне? Неужели, просто так? – прищурив веки, пытаю его я.

– Нет. За это я попрошу облизать твои ноги, – поджимая губы, выдает Клэйтон.

– Что? – хихикнув, удивляюсь я. Очевидно, он шутит. – У тебя фут фетиш?

– Как знать, – играя бровями, отрезает Клэйтон. – Мира, я всего лишь дал тебе три тысячи долларов, и устроил по знакомству на работу. Для тебя это кажется чем-то нереальным и сложным, а для меня это все равно, что перевести слепую бабушку через дорогу – не составляет труда и особых затрат.

– Я была не права, когда порвала деньги, – признаюсь я. – Даже если для тебя это мелочь, я поступила очень глупо. Говорю же: живу сердцем, действую на эмоциях…

– Думаешь, на меня это подействует? Твое раскаяние? И я забуду твой должок? – кажется, он все время подкалывает меня. Причем делает это с покер фейсом.

– Ты же шутишь, да?

– Ага.

– Но я могу кое-что для тебя сделать. Для сохранения энергетического баланса в мире. Ты знаешь об этом? Умеешь брать, умей и отдавать…

– И что же ты можешь для меня сделать? Сомневаюсь в том, что мне нужна помощь нестабильной женщины, проживающей здесь, словно на пороховой бочке.

– Ты слишком критичен ко мне, – парирую я. – У тебя есть какая-то большая цель, недостижимая мечта? Или быть может, важный проект?!

– Допустим.

– Я научу тебя медитировать правильно, – я вдруг беру его за руки, загоревшись идеей. Совместная медитация – это определенно то, чего мне сейчас хочется.

Эмоциональной близости, одной на двоих, тайны.

Клэйтон рассоединяет наши пальцы, и я слегка напрягаюсь, ощущая себя так, словно ему было неприятно мое прикосновение.

– Научи. Давай. Прямо здесь?