Веселое горе — любовь.

— Вам ведь Яша объяснял, зачем мне деньги отдает?

Услышав ответ, покачала головой:

— Просила его сказать. Не послушался.

Помолчала, добавила:

— Я говорила: может, Наташа худое подумает. Ты скажи.

А он тихонько улыбался в ответ, успокаивал:

— Она верит — Наташа. Никогда худо обо мне не подумает.

— Что же теперь делать? — спросила я у Катеньки. — Как же вернуть его любовь?

Тогда Катя дала Яшин адрес и сказала:

— Напиши. Он добрый. Ответит.

Много дней я писала это письмо. Вспоминала все о Яше и горько ругала себя. Как же не видела, что совсем не обманщик!

Нет, не вернешь вчерашний день, годы — не кони, их не осадишь назад.

«Вспомни, друг, обо мне на чужой стороне! Прости меня...»

Я послала Яше большое письмо и не получила ответа. Пошла к Катеньке — и тоже ничего не узнала. Он и ей не писал.

А вскоре к Кате пришла бумажка, и было в ней сказано, что рядовой пехотного полка Яков Ильич Солянкин пропал без вести на Юго-Западном фронте в Галиции.

Мы обе плакали сильно и долго. Слезы — вода, да иная вода дороже крови.

В марте семнадцатого года Адриан Егорыч Желтухин прислал ко мне Левушку.

— Тебя этот лабазник зовет, — хмуро объяснил Левушка, — помиъает он.

Я пошла к Желтухину.

Проходя по двору, заметила, что голубятни возле конюшни нет и на том месте сложен штабель дров.

Адриан Егорыч был в кровати, и тонкие прозрачные руки, как плети, лежали поверх одеяла.

— Пришла? — усмехнулся он. — Хоронить пришла?

— Вы сами звали, Адриан Егорыч.

— Звал. Только думал, раньше придешь. Чтоб пожениться... А теперь вот... видишь — не продышу до завтра...

Вздохнул, и больная усмешка исказила его лицо:

— Жизнь пережить — что море переплыть: побарахтаешься да и ко дну.

Спросил устало:

— Тебе денег оставить немного? Нет? Ну, смотри, как знаешь.

Потом заплакал,сказал:

— Не поминай меня лихом, Наташа. Знаю: плохо сделал. Разбил тебе счастье и от Якова, может, отвадил. Что ж делать было? Любил я тебя и о счастье своем думал. Видишь, как вышло: никому оно не досталось...

Наталья Степановна отвернулась от меня, вытерла украдкой слезы, положила варенья в розеточку:

— Вот и завековала я в девках. Жизнь прошла без любви, выходит — без радости. Вы не подумайте, что жалуюсь. На себя ведь не жалуются.

Помолчав, вернулась к прошлому:

— Какая ни есть жизнь, а время идет. Вжилась я кое-как в эти тяжкие дни, но все равно не могла забыть Яшеньки. Не родня, а в душу он мне вьется, милый.

Уже после революции шла по Тверскому и увидела Катю. Рядом с ней шагал мужчина, виделось — намного ее старше. Оказалось: муж.

— Ты видела Якова? — спросила Катенька.

У меня ноги осеклись, и сердце где-то заколотилось в горле.

— Где же он? — только и спросила.

— Уехал к родным в Юрюзань. На Урале это.

— А что же ко мне не зашел? — заплакала я, — Зачем говорил, что любит меня?

— Он-то тебя любил, Наташа, да ты его не любила, — сказал Катенькин муж и сердито отвернулся. — Потому и уехал.

— Вот и вся моя история, — сказала Наталья Степановна, подливая мне холодного чая. — Осталась я одна, как выпь на болоте... Старуха уже, а все люблю его. Говорят: любовь — кольцо, а у кольца нет конца.

Теперь мне одно осталось: увижу где голубей и как будто к любви своей молодой возвращаюсь. Кормлю птиц, а сама Яшу себе представляю и думаю о всем, что позади. Есть и нынче такие девушки: нет чтобы на человека посмотреть, на душу его, в сердце заглянуть. А услышат, что охотник он или геолог, или еще кто — и спиной повертываются. Нехорошо это: от старого времени корешки...

Мне не терпелось задать Наталье Степановне один вопрос. Она это заметила и грустно улыбнулась:

— Вы, верно, о Яше узнать хотите? Нет, не женился. И он бобылем живет...

И она заплакала, уже не скрываясь, и я не мешал ей, потому что когда поплачешь, всегда бывает легче, даже если все в этой жизни уже позади.

* * *

У себя дома я записал этот рассказ Натальи Степановны и заклеил его в конверт. Аккуратно вывел на письме адрес, который мне дала женщина, и послал пакет в город Юрюзань — Якову Ильичу Солянкину.

Может, еще и не все позади в жизни этой старой женщины?

Может, не все позади.

КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ

Мы живем в двухэтажном небольшом доме. В нашей квартире есть отличный балкон, с которого далеко видно на север, восток и юг. Вблизи стоит старый покосившийся домик, а около него — совсем маленький домишко, обитый жестью и выкрашенный в зеленый цвет. В покосившемся домике живет дядя Саша — слесарь цинкового завода. А в зеленом домишке — его голуби. Каждое утро, перед тем, как идти на работу, и вечером, возвращаясь с работы, дядя Саша поднимает своих голубей. В это время бесполезно разговаривать со старым слесарем: он не ответит.

Когда я устаю и больше уже не могу написать ни одной строчки, выхожу на балкон и слежу за дядей Сашей и его птицами.

В детстве я держал голубей, деньги для их покупки и прокорма доставал продажей холодной воды в жарком южном городе. С тех пор у меня сладко щемит сердце всякий раз, когда вижу голубей.

Однажды молодой ту́рман из зеленой голубятни сел ко мне на балкон, и дядя Саша, взбудораженный, появился в нашем палисаднике.