Верум

Он приподнимает мой подбородок, подталкивая его вверх одним пальцем, заставляя меня посмотреть в небо. В его глазах я вижу укор, они режут мою душу вдоль и поперек, прожигают меня насквозь.

Я касаюсь щекой его ладони.

А он поглаживает меня по голове.

– Я реален, – шепчет он мне на ухо сквозь толщу моих волос, – и ты тоже.

Мы стоим под стекающими вниз солнечными лучами.

У нас нет ни единого повода бояться.

Ведь так?

Дэр целует меня, и его губы похожи на солнечный свет. А когда он дотрагивается до меня, его пальцы напоминают лунное сияние. Прямо сейчас где-то в мире наступает ночь, а в ночи каждый обретает свободу.

Мы мчимся вместе сквозь вселенную, словно неразлучные звезды.

Стоя под покровом беседки.

Вдали от чужих взглядов.

Вдали от всего.

Только мы.

Наша кожа нагрелась.

Наши губы жаждут друг друга.

Мы здесь совсем одни.

И только чертовы ангелы бесстыдно смотрят на нас сверху.

– Эти ангелы пугают меня, – шепчу я Дэру, прижимая его к себе изо всех сил.

Он крепко держит меня в объятиях.

– Понимаю, – отвечает он, – интересно, почему это происходит?

– Не знаю, – говорю я, и это чистая правда, – может быть, дело в их глазах? Иногда кажется, что они все видят.

– Самое главное, что я вижу тебя, – произносит он, и тьма его глаз прожигает меня насквозь.

Черные. Черные.

Они черные, как ночная тьма.

– Ты всегда будешь… – бормочу я, ощущая своими губами его соленую шею, а мои пальцы находят ЖИВИ СВОБОДНО на его спине, как бы продолжая мое утверждение.

– Да, – обещает мне он.

– Repromissionem? – спрашиваю я. – Это на латыни.

– Я знаю.

Глава 28

На кухне удивительно светло. Я беру рогалик и сажусь на стул, пока Сабина занята приготовлением пищи.

– Разве здесь нет поваров? – спрашиваю я из чистого любопытства, потому что ни разу не бывала здесь раньше.

– Конечно, есть, дитя, – отвечает она, не переводя на меня взгляд, – но сейчас я варю свой собственный чай.

Чайник, в котором она кипятит воду, кажется мне слишком большим, и я с сомнением смотрю на него.

– Вам не кажется, что этот чайник слишком велик? – спрашиваю я Сабину.

Она смеется, а затем внимательно изучает мое лицо.

– Я хочу снова прочитать твои карты, – заявляет она, но когда видит мою негативную реакцию, то добавляет: – Последний разочек.

Последний разочек?

Ну ладно.

Я следую за ней в комнату. Она садится за стол и раскладывает мои карты по кругу.

– А! – выдыхает она, вытягивая карту. – Король Пентаклей. – Она поднимает на меня взгляд. – Это значит, что ты наконец-то получишь урожай от своих трудов. Время почти пришло, дитя.

– Время для чего?

Она вытягивает другую карту, оставляя мой вопрос без внимания.

Она переворачивает ее и опускает на стол.

На карте изображена женщина, в ее руках весы.

– Справедливость, – объясняет Сабина, – она представляет собой баланс и гармонию. Чувственный ум, разумное сердце. Скоро все встанет для тебя на свои места. Ты увидишь вещи такими, какие они есть на самом деле.

Господи, я надеюсь на это!

Она склоняет свою голову, и ее руки быстро копошатся на столе. Наконец она достает самую последнюю карту.

Передо мной на столе чернеет тот самый череп, что и в первый раз.

Карта смерти.

Она быстро встряхивает головой:

– Это не всегда означает смерть, дитя. Иногда это символизирует изменение порядка вещей или даже перерождение.

– Но иногда это… просто означает смерть, верно?

Мой голос кажется совсем тоненьким, и Сабина просто кивает.

– И что тогда?

Она пожимает плечами:

– Не знаю. Поживем – увидим.

Это совсем не тот ответ, который я ожидала услышать.

Я медлю, прежде чем озвучить свои мысли, но слова вылетают до того, как я успеваю их хорошенько обдумать.

– Вы знаете, что случилось с моим дядей?

Сабина уставилась на стол, не поднимая на меня глаз.

– Вы знаете? – снова повторяю я, на этот раз стараясь, чтобы мой голос звучал мягче.

– Если даже тебе кажется, что очень нужно узнать ответ на какой-то интересующий тебя вопрос, это вовсе не значит, что ты действительно должна его знать, – отвечает она, ее голос слегка дрожит, и в нем слышится обида.

Я смотрю на нее сверху вниз.

Не мигая, она смотрит на меня в ответ.

– Дэр – хороший мальчик, – настаивает она, хотя я никогда этого не отрицала, – и то, что он сделал… ну, однажды это должно было случиться. Он тогда был совсем ребенком, но все равно заплатил свою цену. Он получил то, чего совсем не заслуживал.

Но больше она ничего не говорит, а я совсем не уверена, что хотела бы знать это.

Я буквально выныриваю из ее комнаты.

Оказавшись на улице, я направляюсь к конюшням.

У меня больше нет сил находиться в душном помещении.

Больше не могу оставаться взаперти.

Мои мысли – мой личный враг, потому что они заставляют меня прокручивать в голове те вещи, о которых мне совсем не хочется вспоминать.

Я прошу конюха оседлать Юпитера.

– Мисс, вы уверены? – Он смотрит на меня, видимо, ожидая, что выражение моего лица изменится. – Вы хотите прокатиться одна?

Я киваю. Естественно, я уверена.

Ветер развевает мои волосы, отбрасывает их назад по мере того, как я отдаляюсь от дома.

А затем я направляюсь в сторону пруда.

Того самого, куда Дэр привез меня купаться.