Versipellis

Волк встряхнул человека, смотря в его глаза. Жалкие, окружённые синяками и морщинами, почти что мокрые. Леонард ничего не говорил, воздух застрял в, зажатом плотной одеждой, горле. Его ноги начали дрожать, а из ладони выпало оружие. Оборотень продолжал смотреть на него: на краснеющие белки, что перекрывали собой глазницы целиком, на налившиеся кровью обвисшие щеки, на взбухающие на шее сосуды. И бросил вниз.

— Если мы твари, то кто тогда ты? — спросил Арес, продолжая нависать над министром. — Как можно назвать того, кто мучал новорожденных ради забавы? Того, кто держал в плену молодую девушку треть, отмерянного ей жизнью, срока? Кто создал систему, призванную обратить в рабство? Я больше человек, чем ты, Себула. А я такой лишь на половину, — сказал он и слова его больше походили на рык.

Министр "Новой политики", распластавшись на холодной лестнице, прохрипел:

— Не ради забавы, волк.

Дрожащей слабой рукой, он достал из внутреннего кармана бумажник и протянул его, смирившись со своей участью, с тем, что он будет жить ровно столько, сколько оборотень того захочет. Арес грубо вырвал портмоне, открыл. Там лежала старая фотография женщины и маленькой девочки — Ванессы и Долорес. Остальные разделы были пустыми, чиновник носил его с собой только ради этого снимка. Слабеющее, поверхностное дыхание прерывистым эхом отразилось от стен. Министр закрыл веки, проваливаясь в беспамятство. Оборотень посмотрел на него, присел у тела, вложил в его карман бумажник и покинул запасную лестницу.

В городе…

"Сейчас они уже в здании правительства, мы попробуем подобраться ближе!", "Не свети в глаза, придурок. И микрофон дальше убери, фон закрывает", "Мы ведём наш срочный репортаж из самой гущи событий…", "Проверь, сколько уже лайкнуло. Я на таком холоде ради трёх человек снимать не собираюсь", "Мы, как пресс-представители "Лапы в руке" заявляем, что целиком поддерживаем волков!", "Чистые, где все? У меня амулет сел, может у кого есть для обширной атаки?". В центре города щелкали камеры, трещали кольцевые портативные лампы, клацали клавиатуры смартфонов. Люди без опаски подходили к оборотням, окружившим здание правительства и становились спиной к тем, кто всё ещё бежал. Полицию, редких военных и агентов раскидало кучками вокруг. Они угрюмо отворачивались от волков и лишь делали замечания тем горожанам, кто подходил к ним слишком близко, вопросы репортеров из интернет-СМИ оставляли без комментариев и всё реже тянулись рациям. Командование пало, но когда и где — знали лишь единицы.

Но не весь город сейчас наблюдал ситуацией в центре. В элитном клубе, лёжа лицом в горке белого порошка, отдыхала жена председателя правительства. Она истерично смеялась и хаотично двигала руками под оглушительно ревущую музыку. Когда муж ворвался в заведение, он сразу направился к ней, рванул под локоть на себя и ударил наотмашь по щеке. Женщина завопила, но никто не осмелился подойти к паре.

— Платье одерни, курица, — рявкнул он, смотря на мини, уже давно не прикрывавшее белья. — За мной.

Он поволок её, всё ещё заливавшуюся нездоровым смехом, размахивающую спутанными волосами и ежесекундно вылетевшую из туфель, к выходу, шипя себе под нос.

— Ми-и-илый, ну, чего ты бурчишь, — сказала она мужу, повисая на его шее и сжимая пальцами щеки. — Какая опасность? У меня всё хорошо!

Председатель не ответил и толкнул ее на заднее сиденье автомобиля. Сам сел в соседний, показав жестом водителю, чтобы ехал следом. Через несколько минут, когда женщина смогла оторвать голову от сиденья, она повелительно сказала:

— Останови тут, — шофер отказал, сообщил о приказе её мужа. — Я хочу писать! Весь салон тебе обмочу!

Угроза не подействовала и тогда она, резко дернувшись, вцепилась руками в его шею, начала трясти, оставляя на коже глубокие царапины от ногтей. Мужчина ударил со злобой по рулю и притормозил, сообщив напарнику, что нагонит. Шатающейся походкой она вышла и направилась к темной арке между домами. Секунда, и она уже лежала на земле, смотря во все глаза в отдаленно знакомое лицо.

— Марк? Ты что-ли?

— Малакода, — глухо отозвался он.

Оборотень наступил на её грудь. С омерзением окинул взглядом тело. И, когда водитель с криками выбежал из автомобиля, прыгнул, проламливая ребра, что острыми обломками впились в плевру и сердце. Он побежал, затерялся в переулках, растворился в шуме города, оставив прошлое позади.

На крыше здания правительства, ранее…