Versipellis

Арман скучающе водил рукой по установке. Поднявшийся ветер уже проник под кожу и достал до старых костей, заставляя оборотня дрожать. Себула не отвечал, хотя его телефон был в сети. Несколько раз старейшина успел решить, что это утомительное занятие ему не сдалось и уже направлялся к люку, ведущему на запасную лестницу, но всё равно возвращался, представляя, какие могут быть последствия, если он подорвет, только-только появившееся, доверие начальства. Когда волки уже приближались к зданию и он перестал видеть начало колонны, даже перегнувшись через парапет, Арман решил ещё раз приглядеться к минералам. Если от него требовалось запустить механизм, в чем он был уверен, то способен это сделать и без чужих указок.

Когда он точно убедился в том, что ни один кристалл не активен, попробовал прикоснуться — холодные грани приятно скользнули по коже. Стараясь не задеть серебро, он вынул из пазов неизвестный ему амулет, что стоял последним. Тот не издал характерного щелчка, что прошло мимо ушей старейшины, который последние полчаса слышал лишь завывания ветра и отдаленный вой сирен. На свет турмалин оказался необычайно красив, но это не дало Арману никаких новых сведений. Потеряв интерес к этому занятию, он вернул камень на место, но тот чуть было не выпал. Тогда пришлось придавить его ладонью, подцепив ногтем, и с силой вжать в отсек. Волк не успел даже осознать, что произошло: минералы один за одним засветились и затрещали, наполняясь зарядом, установка скрипнула и он испуганно отшатнулся ближе к краю крыши. Луч врезался в его тело сбоку, своей мощью повалил на пол. Защитный минерал разогрелся и лопнул, оставляя в перстне лишь мелкие осколки. Оборотень не мог даже закричать — его тело будто начало плавиться и растекаться. Энергия утекала с каждым мгновеньем, заставляя тело превращаться, увядать, сохнуть. Магия усиливалась и своим светом поглотила оборотня целиком. Арман, старейшина и предатель, интриган и манипулятор, лежал, скрючившись на крыше здания правительства, на самой вершине. Установка задымилась, открытый отсек выплюнул минералы один за другим и луч сжался до точки, а затем погас.

Позже…

Я вышел на балкон из кабинета председателя. На улице всё ещё стоял гам, но активных столкновений больше не было. Завидев меня оборотни взвыли, торжественно, радостно. Как не выли ни в одно полнолуние за эти семь лет. Я отшатнулся от неожиданности, но брат, вынырнувший из тени, положил мне руку на плечо, призывая оставаться на месте. Вскоре нас нашел Арес. Верные товарищи за спиной и тысячи волков, смотрящих на меня — каких-то девятнадцать дней назад я и не мог представить, что такое возможно. Этот путь сделал меня сильнее, открыл взору то, о чем я и не подозревал, породил пламя, что соединило души. Но бой ещё не окончен.

Перед зданием правительства остановился автомобиль. Я знал кто это и спускаться приветствовать не собирался. Лишь крикнул, чтобы волки его пропустили внутрь. Председатель, нарочито вальяжно, скрывая напряжённость, вошёл в кабинет, подобрался ближе и сказал:

— Думаю, есть смысл созвать экстренное совещание.

— Оно уже собралось, — в той же манере ответил я, кивнув в сторону улицы.

Мы сели друг напротив друга. Каждый с двумя бойцами, позади кресел. Сейчас всё и решится.

— Я заслушал ваш манифест, — откашлявшись начал мужчина. — И у меня есть несколько вопросов.

— Тогда могу прочитать его ещё раз.

— Алекс, мы с вами взрослые и серьезные, — он запнулся и продолжил. — Люди. Надобность всего этого цирка я ещё понять могу. Но теперь-то давайте говорить по-существу.

Я окинул взглядом комнату, дорогой деревянный стол, собеседника, пригляделся к его часам и золотой цепи на шее, заметил капли пота, что стекали по его виску, дергающуюся ногу.

— Давайте так, — не дождавшись моего ответа, сказал председатель. — Вы хотите больше прав? Хорошо, мы можем это устроить. Хотите заседать в правительстве наравне с людьми? Думаю, это реально. Если…

— Уже было озвучено, чего мы хотим, — прервал я его.

— Но вы же понимаете, что у всего есть пределы. Не могут все чиновники в раз сложить свои полномочия и оставить народ в такой вакханалии. Я призываю вас к компромиссу, Алекс. Подумайте хорошо, ведь второго шанса не будет.

Я стиснул зубы. Мое согласие будет означать повторение судьбы сопротивления: видимость прав, видимость свободы, красивая вылизанная картинка, с ужасающими зверствами, ею скрываемыми. Но, если я дам отказ…

— Нет.

— Нет? Алекс, вы шутите или совсем тупой? Будет по-плохому, вас весь ваш драный вид будет проклинать!

— Вы обещали не давать вторых шансов, — рыком напомнил я. — И я дал свой ответ.

Председатель оскалился, резко встал и отошел к двери. В тот миг я увидел ослепительную вспышку, незримая сила отбросила меня к стене, и только потом до ушей донёсся грохот.

В то же время…