Вершины и пропасти

Сказитель обнаружился поодаль от шатра, у реки – он сидел на плоском камне у воды и в скупом свете лун чинил семиструнку.

– Если хочешь поесть, то предложить могу только сушёных фруктов, хлеба и воды, – произнёс он, не отрывая взгляда от своей работы. – А если ты за продолжением беседы, то подожди немного: сперва здесь закончу.

Настаивать Алар не стал, тем более что он и впрямь не прочь был перекусить. Горсть вяленых ломтиков чи, маслянистых и чуть солоноватых, сладкая ригма и зачерствелые лепёшки немного притупили голод, хотя за полноценную трапезу бы не сошли. Зато слабость наконец отступила, и руки перестали дрожать.

«Надо же, – пронеслось в голове. – Выходит, я просто-напросто вымотался, и всего-то и надо было, что отдохнуть и поесть».

Прихлёбывая воду из фляги, он наслаждался прохладным ночным ветерком, чёрно-синим небом над головой в частой крошке звёзд и поглядывал изредка на чуткие пальцы сказителя, распутывающие то ли тонкий шнурок, то ли нить… А потом присмотрелся чуть иначе, больше обращая внимание на морт, да так и застыл.

Воздух показался вдруг каким-то уж слишком зябким.

– Это ведь струна для твоего инструмента, – тихо произнёс Алар, отставляя флягу с водой. – Из чего она сделана?

Тонкий-тонкий шнурок впитывал белесоватую дымку морт с той же алчностью, с какой пески пустыни, иссушённые жаждой, поглощают дождь. Дёран слегка направлял морт кончиками пальцев и сосредоточенно хмурился – нечто подобное он явно проделывал не впервые и успел уже наловчиться.

– А то ты сам не догадываешься, – улыбнулся он, на мгновение отвлекшись от своего занятия и поймав взгляд Алара. – Для чего, думаешь, я волосы никак не отстригу, хотя мыть их в дороге – одно наказание?

Чем дольше Алар вглядывался, тем больше видел – и отчего-то ему становилось не по себе.

– Прядь волос киморта… И мирцит, верно?

– Верно, – подтвердил Дёран, вновь опуская глаза. – Единственная удавка, которую можно спутнику накинуть на шею, хоть шеи-то у него, по правде сказать, и нет… Шучу. Что морщишься? Неприятно?

– Неприятно, – не стал спорить Алар. И не удержался от вопроса: – Выходит, ты разобрался в природе спутника? Разгадал его?

– Я-то? – фыркнул он в ответ, закрепляя струну на инструменте. – Нет, разумеется, я ведь всего лишь смазливый придворный щёголь, моё дело – красоваться и пустословить, а учёной девой была Миштар, вот она бы, пожалуй, разобралась… А я усвоил только несколько приёмов, как держать спутника в узде: что-то мне подсказали, до чего-то сам дошёл.

– Кто подсказал?

– Друг, – усмехнулся он, натягивая струну морт. – И ты его знаешь… Но с тебя станется быстрее самому докопаться до правды, ты ведь тоже учёный.

Невольно Алар покосился на звезду спутника, парившую над плечом.

«Может, и учёный, – пронеслось у него в голове. – А всё же никогда не слышал о том, чтобы от киморта что-то отсекали и насыщали мирцитом. Подобное ведь можно провернуть не только с локоном, пожалуй. Вот если взять кость…»

Тут его по-настоящему замутило, и дальше размышлять об этом он не стал.

– Прежде киморты не были настолько щепетильными, – заметил Дёран, точно подслушав его мысли. – И не брезговали тем, чтоб изменять собственные тела – к примеру, втирать в ногти мирцит, чтоб удобнее было управляться с морт… Впрочем, я сам этого уже не застал и рассказываю с чужих слов, так что если хочешь поговорить – спрашивай о том, что я знаю.

Новая струна ничем не отличалась от старых, разве что сияла чуть ярче, но свет быстро угасал; когда Дёран коснулся их, то они дрогнули, не издавая ни единого звука… но морт дрогнула вместе с ними, откликаясь.

– Ты избавился от спутника и вспомнил, кем был прежде, – сказал Алар, чуть помедлив; по правде, с этого следовало бы начать, но смелости не хватало – ни услышать ответ, ни получить отказ, точно всё внутри сопротивлялось. Ведь нет у эстры ни прошлого, ни будущего, ни рода, ни имени – таков закон, так всегда было, испокон веков. – Если знаешь способ, то расскажи.

Дёран провёл по струнам ласкающим движением ещё раз – и отложил инструмент, бережно, точно живое существо.

– Способа нет, – вздохнул он, чуть откидываясь назад и упираясь ладонями в камень, а лицо подставляя свету звёзд. – Точнее, нет такого способа, который бы для другого сгодился… Нужно потерять то, что тебе дороже всего, тогда и путь откроется, вот только захочешь ли ты на него ступить? Мне-то тогда больше всего хотелось подохнуть, и, если б не гнев… Ну да полно об этом, – поморщился он и повернулся, глядя в упор. – О чём ещё желаешь спросить?

Признаться честно, вопросов у Алара было столько, что если б им всем случилось выйти через одну дверь, то там бы они и застряли. О спутнике; о прошлом; о том, куда подевалась Дуэса после схватки; об инструментах, способных удержать спутника, и о том, как в такой инструмент обратить морт-меч… Но с языка отчего-то слетело совсем другое.

– Если ты знал… знал нас в той, прежней жизни, то отчего позволил Фогарте отправиться вслед за мной?

Дёран посмотрел на него недоумённо – и рассмеялся вдруг, негромко и чисто: