Вершины и пропасти

У входа в подземелья распростёрся на полу мертвец, лицом вниз, в луже кисло пахнущего вина – видно, судьба настигла его, когда он только-только наполнил чашу и собирался сделать глоток. Тяжёлые двери были закрыты снаружи на засов, но и только – ни ловушек, ни тайных замков. За ними обнаружилась анфилада из дюжины комнат; в каждой из них – ещё по две двери, слева и справа, и некоторые из этих помещений пустовали, как подсказывала морт, а в других ощущалась жизнь.

И дурманных благовоний здесь было столько, что воздух помутнел.

Отбросив колебания, Алар распахнул ближайшую дверь, за которой почувствовал чужое присутствие – и застыл на пороге.

– Что за?.. – вырвалось у него.

Комната точь-в-точь напоминала покои некоторых хозяек в пьяных домах Шимры – тех домах, в которые не всякий благопристойный горожанин отваживался заглянуть. Много шёлка и парчи, расписных бумажных фонарей и красивых безделушек; роскошное ложе, усыпанное подушками и лепестками цветов; на дальней стене вместо картины или гобелена – плети, кнуты и розги… В противоположном от ложа углу стояла бронзовая лохань, наполненная ароматной водой; там сидел, бессильно скорчившись, юноша с гладкими чёрными волосами длиной до пояса, чем-то неуловимо похожий на капитана-проходимца, спутника Фогарты. Услышав скрип двери и чужой голос, он испуганно вскинулся, неловко перевалился через край, изрядно расплескав воду, поклонился, стукнувшись лбом об пол, и забормотал:

– Позволь услужить тебе, госпожа, со всей страстью, жажду услышать, чего ты желаешь… – На его обнажённой спине отчётливо выделялись следы от плети, и уже поджившие, и совсем свежие. – Этот смиренный раб с радостью ждёт…

«А он ведь киморт, – осознал Алар, чувствуя предательский холодок. – Как давно он здесь? Сколько ему лет?»

Тем временем пленник украдкой посмотрел на них – и побледнел ещё сильнее.

– Я готов, – произнёс он помертвевшим голосом. – Я на всё готов, и, если такова воля госпожи, я могу… я хочу…

И пополз к ним на коленях, тяжело опираясь на дрожащие руки.

Дёран опомнился первым. Метнулся в сторону, подхватил покрывало с ложа, окутал юношу – и вздёрнул на ноги, а затем произнёс твёрдо, глядя ему в глаза, очень красивые, ярко-синие, но словно стеклянные:

– Мы пришли тебя спасти. Нет тут никакой госпожи. Слышишь?

Юноша моргнул недоверчиво, силясь осознать сказанное… а потом резко, свистяще выдохнул и осел вниз.

Его била крупная дрожь.

Оправился он, впрочем, быстрее, чем можно было ожидать. Скорее измождённый, чем сломленный, он торопливо, неловко оделся и завязал волосы лентой; ноги юношу держали плохо и подгибались, однако чужой помощи он не принимал и прикосновений избегал, только к Дёрану старался держаться поближе.

Всё время, весь тот бесконечный час, пока Алар обходил подземелье – и отворял дверь за дверью.

Двое мужчин; три женщины; шесть девочек и два мальчика. Самому младшему из узников едва исполнилось пять лет, он слабо понимал, что происходит, а потому безмятежно возился с игрушками. Его старший приятель-северянин не говорил и не смотрел в глаза, больше напоминая куклу, чем живого человека; одна из девочек-подростков была истощена настолько, что не могла двигаться – или не хотела. Пленники мужчины выглядели похожими, как братья – черноволосые, стройные, с острыми скулами и твёрдой линией губ – словом, истинные шимри, какими их представляют иноземцы. Женщины… из них передвигаться могла только одна, северянка – высокая, широкоплечая, зеленоглазая, с застарелой ненавистью во взгляде, которую она прятала под густыми светлыми ресницами. Ей было тридцать два; её выкрали из Ульменгарма двенадцатилетней девочкой, и здесь она провела двадцать долгих лет, но не смирилась и не отчаялась.

– Я знала, – прошептала она, зажмурившись на мгновение, и стиснула кулаки. – Знала, что придёт время утопить эту землю в крови.

Кто-то сразу начинал ликовать; кто-то боялся даже надеяться на спасение… Были и такие, кто бросался к нему, пытаясь убить. Детям проще было довериться Рейне, сейчас непохожей на саму себя: серьёзной, напряжённой, сосредоточенной. А последние сомнения развеялись, кажется, только когда Алар начал выводить узников из подземелья, и они увидели у дверей поверженного стража.

Вывернутая шея и гримаса ужаса на лице у мертвеца были красноречивей любых слов.

Идти приходилось медленно. Тайра почти что волокла на себе одну из пленниц; зеленоглазая северянка, по-мужски высокая и сильная, несла измождённую девочку, а второй мальчишка-подросток ехал у неё на спине… Рейна вела за руку пятилетнего малыша и что-то быстро-быстро рассказывала ему на лорги. Аккурат когда стало разгораться зарево на востоке, они добрались до гостевого дома, около которого стояли две повозки; тхарги спали неподалёку, под навесом.

«Неужели получилось? – подумал Алар, невольно сжимая рукоять меча. – Остаётся только вернуться в Кашим, нанять дирижабль… и что потом? Лететь в Хродду, к Телору? Или в Шимру?»