Вершины и пропасти

Кто бы ни обустраивал оазис, кимортов он знал хорошо – и понимал, как можно от них защититься. Яд был здесь везде, и в воздухе, и в воде, и даже сам песок, кажется, пропитался отравой… Несведущего всё это могло застать врасплох.

«Да и нас-то почти застало, – пронеслось в голове. – Если б не перстень Тайры…»

О том, что тогда бы произошло, размышлять не хотелось.

…Но если бы киморт оставался настороже и отрава бы его не затронула, то защитники оазиса ничего бы не смогли поделать.

Как сейчас.

У наёмников, охранявших это место, не было общей казармы, как, к примеру, у городской стражи. Они жили в приземистых глинобитных домах, расположенных у внешней стены, по одному или по двое. Кормили наёмников на общей кухне; имелась и площадка для тренировки – за дворцом, напротив мастерской для лекарей. Торговцев, посредников и поставщиков ингредиентов для изготовления дурмана размещали в одном из пяти гостевых особняков в зависимости от ранга. В редких случаях их допускали во дворец, возведённый в точности посередине оазиса – но либо в пиршественную залу, либо в подземелья, где держали «скот».

Сам же дворец принадлежал хозяевам, но их купец не сумел назвать – или не посмел.

– Дюжина воинов, – пробормотал Алар, вслушиваясь в отклик морт, проникшей в каждый закуток в пределах внешней стены. – Два охранника у одного купца и три у другого… А это кто? Наверное, слуги или личные рабы… Старик – верно, мастер. И два подмастерья… Итого двадцать три человека.

Церемониться с наёмниками, вспомнив рассказ купца, он не стал – казнил их тихо и бескровно. Так же поступил и с охранниками; рабов крепко усыпил, рассудив, что им-то выбора не давали, помогать хозяевам или нет. Мастера и двух его помощников тоже погрузил в глубокое забытьё, намереваясь позже хорошенько допросить… И лишь затем, убедившись, что больше никто не сможет ему противиться или атаковать в спину, направился к мастерской.

– Заберём оттуда рецепты и образцы этой отравы, – объяснил он по пути. – Да, и пора бы от неё воздух очистить, что ли.

Тут же, повинуясь его воле, угасли жаровни в оазисе и задул сильный ветер, унося дурман далеко-далеко и без следа развеивая над пустыней. Туда, где он никому не причинил бы вреда… И только промелькнула тревожная мысль:

«Слишком уж легко всё получается».

Мастерская оказалась небольшим домом с толстыми глинобитными стенами, вроде того, что строят для небогатых семей, с обширным подвалом, где в ростовых кувшинах и сундуках хранились основные ингредиенты. Старик мастер был человеком старательным, дотошным, а потому вёл сразу несколько тетрадей: в одной записывал результаты опытов, в другой – итоговые рецепты с выверенными и испытанными пропорциями, а в третьей… в третьей описывал сами испытания, и первая запись была сделана гораздо более молодой и твёрдой рукой, более двадцати лет тому назад.

Алар наскоро пролистал все три тетради. Углубляться в чтение ему сейчас не хотелось – и без того уже мутило, да и время поджимало… Записи он сунул себе за пазуху; склянки с образцами Дёран сложил к себе в заплечную суму, рассовав по мелким кармашкам.

Оставалось самое сложное.

«Скот… жертвы».

– Мы сейчас спустимся в подземелье и выведем пленников, – тихо произнёс он, собираясь с духом, поскольку уже догадывался, что за зрелище предстанет их глазам. – Один из купцов прибыл в оазис с двумя повозками. Для тринадцати человек это тесновато, но нам лишь бы подальше убраться, хоть бы и вповалку ехать… Не нравится мне эта морт вокруг оазиса, – вырвалось у него.

– Липкая, – пробормотала Рейна, утыкаясь взглядом в пол.

Волосы надо лбом у неё взмокли; жилка на виске билась часто-часто.

«Утомилась девочка… Ну, немудрено – продержаться столько времени».

– Да, липкая, – кивнул Алар. И украдкой вытер шею сзади, под волосами: его тоже кидало в пот от усталости. – В подземелье будь особенно осторожна. Подозреваю, что там дурмана ещё больше и пары вдохов хватит. Справишься?

Она кивнула и расправила плечи, бодрясь, точно всем своим видом хотела сказать, что готова к испытаниям… Вот только к тому, что было в подземелье, не готов оказался никто, включая Алара.

Во дворце властвовал полумрак – и прохлада. Кое-где мерцали светоносные камни – золотым, пурпурным, бледно-розовым… Мягко журчала вода в фонтанах; покачивались нежные гроздья цветов на длинных стеблях, прямых, точно стрелы. Убранство напоминало, скорее, о домах потомственных шимри, чем о роскошных чертогах южан, разбогатевших на торговле: ширмы, низкие столы с изящными приборами для письма – чернильницами из нефрита, драгоценными кистями, стопками ароматной бумаги… Один раз попался на полу золотой гребень, украшенный фиолетовыми цветами из эмали, и вид его отчего-то вселил тревогу.