Вершины и пропасти

Один из жрецов в чёрных одеждах глянул на неё с интересом, но ничего не сказал. Алар же только пожал плечами.

Храм оказался переполненным, словно туда и впрямь набилась половина Кашима. И бедные, и богатые, и купцы, и воины, и рабы… Точнее, бывшие рабы: теперь, когда Ачир одержал верх, жизнь города должна была разительно перемениться. Жрецы сновали туда и сюда, распределяя воду для жаждущих, лекарства для хворых и раненых, пищу для голодных. Казалось, что в таком шуме, гаме и беспорядке отыскать что-то – или кого-то – воистину невозможно, однако стоило Алару ступить под своды, как навстречу шагнула уже знакомая жрица смуглая, голубоглазая и седая, облачённая в чёрные одежды и с драгоценным венцом на голове.

– Я ожидала твоего возвращения ещё вчера, – вместо приветствия произнесла она. – Верно ли, что оазиса Сулвари больше нет, а на его месте – большая гора?

– Горный хребет, вернее сказать, – вздохнул Алар и поморщился, вспомнив тяжёлое сражение с Дуэсой, в котором он едва не проиграл. – А ещё река, несколько оазисов поменьше, ущелье и, насколько я помню, водопад… Это всё, что мне удалось разглядеть.

Рейна вдруг подскочила на месте, затем потянула Тайру за рукав и что-то зашептала ей про пять Ветров и пророчество. Другие бывшие пленники начали тоже переглядываться, а Киар отчего-то фыркнул.

«А ведь и впрямь, – проскочила забавная мысль. – Звучит так, словно давнее предсказание начало исполняться».

– Остальное разглядят мои люди; я уже послала их составлять новые карты, – чуть наклонила голову жрица, соглашаясь. И повернулась к Ачиру. – Твоя мать два с половиной дня назад получила оружие в дар от некой женщины в золотых и пурпурных одеждах, киморта; я отправила к тебе гонца, но боюсь, что его перехватили. И всё же ты победил.

Ачир сжал кулаки так, что раздался хруст; однако же голос его звучал ровно.

– Это стоило мне половины войска.

– Ты не единственный, кто нынче несёт потери, – откликнулась жрица и, развернувшись, направилась вглубь храма. – Следуйте за мной. Час поздний, а битва была сложной; сперва потрапезничаем, затем поговорим.

Она отвела их в подземелья – туда, куда простым людям вход заказан. Бывшие пленники, которые провели в темнице под действием дурмана месяцы, а то и годы, явно ощущали беспокойство, вновь очутившись в похожем месте. Но вскоре голод и усталость победили тревогу. Жрица предложила воистину роскошную трапезу – а ещё купальни и покои для отдыха. Рейна храбро вызвалась присмотреть за порядком: ей понравилось сторожить покой маленького отряда и заботиться о безопасности, а Алар и не возражал.

Не то чтоб он считал, что в храме им что-либо угрожает… но всё же лучше было проявить излишнюю осторожность, чем беспечность.

Когда же трапеза была окончена, и в пиршественном зале остался только Ачир с телохранителем, сам Алар, Тайра и Дёран, жрица наконец перешла к делу.

– Вся пустыня заполыхала, – произнесла она спокойно, однако за сдержанностью пряталась и тревога, и гнев, и печаль. – Спокойней всего, пожалуй, в Дабуре. Там недавно побывало войско конклава, главу совета и его приспешников, творивших беззаконие, казнили, а их союзников устрашили. Временно власть перешла к женщине по имени Кайта; она возглавляет тамошний храм и служит Милосердному Ветру Дождей. Ей сейчас подчиняются четыре отряда всадников и дюжина воинов, обученных лично Унной, Вещей Госпожой… А хуже всего дела в Ашрабе. Конклав ныне раскололся надвое. Часть пошла за Унной; другие же решили, что нет ничего дурного в том, чтобы и кимортов тоже брать в рабство, и поддержали Радхаба и Ата-Халима. У Радхаба своё войско – и, что хуже, у его воинов нет недостатка в морт-мечах… И в кимортах.

Алар вздрогнул:

– Союзники из Шимры?

Жрица помрачнела:

– Хуже. Одурманенные молодые рабы, которые никогда и не знали свободы, а потому верны своему хозяину, и с ними не под силу справиться даже Ветру Карающему.

Она умолкла на мгновение – и словно холодок сквозняка пробежал по ногам и пояснице. А затем заговорила снова: о том, как Радхаб и его люди захватили часть колодцев и источников в Ашрабе, и великий Город Ста Чудес пришла жажда – а с нею болезни и смута; о том, как со всех концов пустыни спешили на помощь отряды всадников и караваны – как верные храму, так его враги…

– И чего ты хочешь от меня? – спросил Ачир, когда жрица договорила. Глянул на Алара искоса, поправился: – От нас.

«Значит, уже «мы». Забавно».

– Отправляйтесь на выручку Унне, – не стала лукавить жрица. – Михрани бежала в Ашраб к союзникам; если Радхаб одержит верх, то он, без сомнения, поможет ей вернуть власть в Кашиме. Но могу пообещать, что, пока вы не вернётесь с победой, я присмотрю за городом – и за тем, чтобы здесь исполнялись законы… новые законы. Твои.

Ачир всерьёз задумался, но с ходу ответ дать не смог – попросил время до полудня. Когда он отправился спать, жрица обратилась к Алару и спросила:

– А ты что решишь?

– Уже решил, – улыбнулся он. – Я отправлюсь в Ашраб на помощь к Вещей Госпоже.