Верное решение (СИ)

— Не знаю, — Ленни пожал плечами, но из-за массивного скафандра этого заметно не было. — От старости, неверное. И внучка его притащила яхту нам на разборку. Видимо, покупателя найти не смогла, а самой летать не хотелось.

По мере того, как давление в шлюзе уменьшалось, стихало и шипение насосов. А когда на небольшом экране над панелью цифра дошла до нуля, свет в помещении сменился с бледно желтого на красный и наружные двери съехали вбок. Все трое из седьмой бригады отпустили поручни и медленно выплыли в открытый космос. Гершман, пользуясь привилегией бригадира, нажал несколько кнопок на запястном экране своего скафандра, передавая координаты скафандрам подчиненных. Системы навигации скоординировались по беспроводной сети, выстроили безопасный маршрут до «Флорентины», необходимый стартовый импульс и интенсивность торможения. Из многочисленных клапанов на спинах скафандров вырвались тонкие струйки сжатого газа. Троица рабочих, набирая скорость, устремилась к лайнеру.

— Я тогда, наверное, впервые внутри Дипдайва побывал, — продолжил Ленни. — Красивая машина, ничего не скажешь. Качество сборки удивительное. Тот профессор на ней лет пять отлетал, не меньше, а она почти как новенькая была. Так, только жирные пятна от пальцев на ручках оттереть и хоть в салоне выставляй. Жало было машинку курочить. Честное слово жалко. Но тут, как говорится, начальство сказало НАДО, значит НАДО.

Тит не видел лица Никсона, но по одному тону сказанного сразу понял, что рот его скривился в недовольной усмешке. Такую он изображал каждый раз, когда речь заходила о плохих заказах и о его жене. Гримаса, одновременно выражавшая злость и вежливое терпение.

— Дипдайв сам по себе кораблик небольшой. «Кориолис» выделил на него всего две бригады. Нашу и еще двадцать седьмую, ту, которой Клеменс заправляет. Они внешней обшивкой занимались и несущими конструкциями, а мы всем, что внутри. Ну и, значит, на второй день работы мы большую часть мебели уже вынесли из кают-компании. Гершман за рубку управления взялся, а Леонард — за силовую установку. Любил он, знаешь ли, покопаться во всех этих процессорах и платах. Ему только волю дай… А я к системе распределения воздуха полез. Насосы снял быстро, тут без проблем обошлось. Раньше все как-то с умом делали. В более новых моделях все так тесно, что хрен подлезешь. Непонятно на кого рассчитано.

— На маленькие азиатские ручки, — встрял Гершман.

— Может и так. Короче, когда я с насосами и углефильтрами разобрался, то решил снять несколько пролетов воздуховодов, чтобы к системе рекуперации получить доступ. Ну и, значит, отвинчиваю я крепления той трубы, что как раз вдоль кают-компании проходила, под полом, а там…

— Труп? — предположил Тит.

— Он самый, — подтвердил Ленни.

— Собаку он нашел, — Гершман сверился с показаниями на запястном дисплее. До лайнера оставалось еще пол километра.

— Ага, — Никсон выпрямил руки, готовясь к торможению. — Профессор тот с собачкой, видать, путешествовал. Наверное, чтобы не так грустно было одному науку продвигать. Ну и кормил ее там же, где ел сам, возле стола красивого с отделкой под дерево. А когда умер, собачке покушать оставить забыл. Недоглядел. Тут уж сколько образований не получай… Пока родственники профессора по космосу искали, собачка унюхала каким-то чудом закатившийся в вентиляцию кусочек сухаря и полезла за ним. Видимо, хозяина кушать совесть не позволила. Я, вот хоть убей, до сих пор не знаю, как она умудрилась в трубу попасть. Как ни глядел, ни одного более-менее подходящего места так и не нашел. Загадка природы, ей богу. Но то, что вылезти обратно она уже не смогла — это факт. Так и померла в той трубе. Иронично, что до сухарика она всего сантиметров двадцать не доползла. Так бы может протянула до прибытия спасателей. А может и нет…

По приближении к лайнеру системы скафандров синхронно начали процесс торможения, остановив троицу в паре метров от обшивки корабля.

— Так, ладно, — Гершман опять посмотрел на запястный экран, — хорош болтовню разводить.

— Я делюсь рабочим опытом с юным коллегой, — возразил Ленни.

— За три года он опыта поднабраться уж должен был, не считаешь?

— И я не юный, — добавил Тит. — Мне через полтора года тридцатник стукнет.

— Тридцатник?! — удивленно протянул Никсон. — Это ж сколько мне тогда? Как же все-таки быстро летит время…