Верная

Взволнованно подхватываюсь. Меряю шагами комнату. Руки чешутся – так хочется позвонить. Но мне нельзя. Я не могу испортить то, что Серго так тщательно готовил. Он не простит мне этого сейчас, когда делу дан ход. Возвращаюсь в постель. К возбуждению, охватившему моё тело, примешивается страх. Ведь если всё сорвётся… Если вдруг у Серго ничего не выйдет, сможет ли он с этим смириться и двинуться дальше, оставив прошлое в прошлом? А если нет? Что нас ждёт? Как долго ещё нам придется таиться? Откладывать свою жизнь, которая могла быть вполне счастливой, если бы он только позволил, на завтра? На послезавтра… Ещё на месяц или на год. Хочу ли я этого? Нет, нет, что за паника? Горозия – не дурак. Он совершенно точно знает, что делает. И если слив уже пошёл, значит у него железобетонные гарантии на успех. А это означает…

Я зарываюсь лицом в подушку и начинаю прикидывать, как бы в этом случае действовала я сама. Понятно, что главная цель Серго – мой отчим. Можно ли добраться до него через Макса? Да. Это несложно. Стоит только доказать, что имело место злоупотребление служебным положением и – вуаля. Присесть можно надолго, да с конфискацией. Почему-то только сейчас я задумываюсь о том, как будет жить моя мать. А главное – на что? Наверняка у отчима есть какие-то счета на подставных лиц, но есть ли у матери к ним доступ? Чем она будет платить своей многочисленной обслуге, на какие шиши затариваться в «Дубай Молле»? И как она справится, если такой возможности больше не будет? Сумеет ли приспособиться к новой опальной реальности? Если всё пойдёт по плану, я ей вряд ли хоть чем-то смогу помочь. Да и примет ли она мою помощь, узнав, что её собственная дочь причастна ко всем бедам, свалившимся на её драгоценного муженька? Моя мать и без этого терпеть не может Серго. Он ей представляется исключительно в негативном свете. Так, словно Горозия ещё до всего происходящего дал ей весомый повод думать о себе плохо.

Под эти мысли и засыпаю. Утром встаю по будильнику, хотя обычно мой организм работает как часы и к нужному времени я просыпаюсь сама. За окном совсем уж по-осеннему серо. Небо, будто натянутое между шпилями высотных домов, залито свинцом. А ко всему ещё и сильный порывистый ветер. Погода такая, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит. Но что толку жаловаться, когда не приходится выбирать?… Бужу дочь поцелуем в пяточку. Кормлю завтраком, пока она о чём-то весело щебечет, перепрыгивая с одной темы на другую, ещё более важную и захватывающую.

– Ты меня не слушаешь!

– Слушаю… – Прерывая наш спор, звонит телефон. – А вот теперь мне и впрямь надо ответить. Извини. Да, Серго Зурабович.

– Мне нужны ваши подписи на кое-каких документах.

– Хорошо, я всё сделаю, как только приеду в офис.

– Это нужно сделать сейчас.

– Но я не мо…

Звонок обрывается прежде, чем я успеваю договорить. Зажмуриваюсь. Делаю глубокий вдох и также медленно выдыхаю.

– Что-то не так?

– Нет. Всё чудесно. Просто нам нужно поторопиться. Беги, надевай курточку. И чешки не забудь!

– И корону!

– Вот уж корону, Нина, ты забудешь в последнюю очередь, – игнорируя охватившую меня тревогу, улыбаюсь я. Гашу в себе желание перезвонить. Спросить о том, что у него случилось, из-за чего мне нужно мчаться в офис, похерив все свои планы на день. Хорошо ещё, что Нино не из копуш, собирается быстро. С трудом удерживаю желание попросить водителя ехать быстрее. Всё равно ничего не выйдет. В честь первого сентября трафик обречённо застывает в длиннющих пробках.

– Ну наконец-то. Я всё жду. У нас совещание у Зайцева…

– Здрасти!

Горозия обрывает фразу на полуслове и медленно оборачивается. Туда, где в приоткрытой двери авто виднеется хрупкая фигура Нинуськи в весёленьком жёлтеньком свитерке.

– Привет, – сглатывает Серго. – Как дела?

– Пока хорошо. Но имеется риск опоздать на концерт, где я танцую сольную партию. Мы с мамой не планировали с утра пораньше ехать в офис. – Нино ни перед кем не собирается расшаркиваться. Рубит правду-матку как есть. Я с трудом прячу улыбку. А Горозия растерянно сводит брови. Он словно не верит, что эта тирада предназначалась ему одному. Что на это сказать? Привыкай, папочка.

– Хм… Тогда я больше не смею вас задерживать.

– Нина несколько преувеличивает проблему. Её сад на перекрёстке, – зачем-то сообщаю я. Горозия кивает, и поскольку таки начинает накрапывать дождь, спешно возвращается под крышу офисного центра.

– Что это Сергей Зурабович собственной персоной за документами бегает? – лениво интересуется водитель, когда я присоединяюсь к дочери на заднем сиденье авто.