Веридор. Одержимый принц

— Значит, ты сбежала из святой обители, чтобы под личиной стать лучшей куртизанкой Веридора и привлечь мое внимание?

— Да, — тихо призналась она. — Я думала, ты сразу же после первой встречи пригласишь меня в свою спальню. Должен же кто-то удовлетворять потребности мага Жизни. Но ты… ты снова поступил не как ожидалось! Я уже усвоила главное правило куртизанок, что любить надо не мужчину, а саму любовь, но ты… Ты! — внезапно вскинулась Нелли, отстраняясь от его груди и даже сев он всколыхнувшегося негодования. — Ты уже второй раз показал мне другую сторону жизни. Что бывает по-другому. По-настоящему. Не брак или постель ради долга, ради денег. Что можно искренне любить друг друга. Не из-за чего-то или для чего-то, а просто потому что так говорит тебе сердце! Ты… ты заставил меня полюбить тебя, во второй раз!

— Значит, все-таки любила? — вопросительно наклонил голову на бок король, а в глубине его чёрных очей на мгновение сверкнуло торжество.

— О да! Я так ненавидела тебя, Кандор Х, что в итоге полюбила до безумия! — строптиво дернула головой Нелли. — Я бы вышла замуж по расчёту и прожила бы годы, не зная никаких чувств, довольная своей спокойной, приличиствующей леди жизнью, в счастливом неведении, что существует какая-то там любовь. Но нет же! Ты ворвался в мою жизнь со своим горячим безумным сердцем и соблазнил любовью! Я думала, что с куртизанкой ты поступишь так же, как и другие мужчины. Глубоко в душе я надеялась, что холод золотых монет перекроет жар ночей. Но ты умудрился полюбить проститутку и заставить желать искренней любви!

— Приму за комплимент, — весело подмигнул ей Его Величество. — Но все же объясни мне, что тут происходит с Саратой? Я так понял, что в роли принцессы Холии с самого начала была ты?

— Так и есть, — кивнула Нелли, все же потупив взор. — Насколько я знаю, она тайно вышла замуж за Дошманда Монруа. Все не оставляют надежду объединить Веридор и Сарату под одной династией.

— То есть ты с родиной порвала окончательно? — вопросительно приподнял бровь король.

— Да… жаль только, что поздно, — вдруг погрустнела Нелли и, отводя взгляд, выбралась из кровати.

Кандор не стал останавливать ее, просто ждал продолжения и украдкой любовался ей, остановившейся спиной к нему напротив окна. За столько лет, проведённых вместе, она стала очень дорога ему. Так же, как в своё время Вэлла и Лилиан.

— Верни свою настоящую внешность, — тихо попросил он, но она услышала.

Нелли медлила минуту: даже зная, что правда открылась ему, ей не хотелось окончательно подтвердить, что Алис — всего лишь маска, так она с ней срослась за двадцать пять лет. Но все же она решилась и легким движением руки стянула с запястья невидимый под иллюзией браслет. Стоило украшению соскользнуть вниз и остаться в ее ладошке, как Алис истаяла: на ее месте стояла невысокая, худенькая девушка лет двадцати пяти — тридцати, не более, хотя на самом деле Нелли была ровесницей Жестокого короля. «На славу вышло заклятье вечной молодости,» — в который раз похвалил себя Кандор. А женщина напротив продолжала меняться: кожа из золотистой светлела до матово-белой, волосы из белокурых окрасились в угольно-чёрный, а под волнующий мужской взгляд полупрозрачной ночнушкой явственно уменьшились бёдра и, Кандор не видел, то точно знал, что и грудь. В конце концов в витражном стекле окна отразились невероятные фиалковые глаза.

— Ты прекрасна, — искренне признался ей Кандор. — Алис, конечно, тоже хороша, но ты лучше любой иллюзии.

— Ее личина была мне ещё и для того, чтобы усилить привязку и почти физически срастись с ней, закрепив образ в артефакте, — Нелли слегка подкинула на ладони браслет. — Иначе Синдбад и Лихой были бы отражениями друг друга. А так Ад не Изменчивый, но он взял всю магию от тебя.

— А дети знают, что они родные братья? — спросил король, припоминая, что Лихой никогда не проявлял особой нежности к «изнеженному бастарду».

— Лихой, конечно, знает. Он же может видеть иллюзии. Какое-то время он ревновал меня сначала к тебе, потом — к брату, сбегал и долго не давал о себе знать, но в итоге все же вернулся ко мне и попробовал обрести семью. Он не испытывает родственных чувств к Аду, тот же понятия не имеет, что я все это время… лгала всем.

— Не бойся, — сказал Жестокий король, поднимаясь с постели и делая шаг к ней, чтобы обнять сзади. — Если хочешь, никто больше не узнает, кроме меня и Лихого.

— Уже знают, — едва слышно проговорила Нелли. — Уже знают, Кандор… ещё один человек. Послушай, я должна тебе кое-что рассказать, только обещай, что ты не будешь никого казнить.

— Даю слово. Но скажи, неужели все настолько серьезно, что могли понадобиться услуги палача?

— Не серьезно, Кандор, — покачала головой она. — Не серьезно, а непоправимо. Поэтому-то и казнить никого не надо, все равно Гвейна уже не спасти…

— Что ты такое говоришь?!

— Сейчас поймёшь…