Вера изгоев

День Бёрн провел на удивление хорошо. Они с Пелагеей Степановной понимали друг друга с полуслова, делились самыми заветными рецептами, не скрывая ничего. Правда, эти рецепты оказалось довольно трудно адаптировать к условиям другого мира и отсутствию необходимых вещей, но можно. А вернувшись в свои покои, оборотень вместе с Гильви начал пробовать напитки из бара — гном до выпивки был охоч, да и Бёрн никогда не отказывался помочь старому другу в опустошении чужих запасов спиртного. Ригаан где-то шлялся, что, впрочем, было для рыцаря делом обычным. Снова что-то разнюхивает, прохвост старый.

Однако вскоре пришла Юкио, и оборотень, провожаемый завистливым взглядом друга, ушел с японкой. Саке оказалось довольно приятной штукой, но оно являлось только приправой к главному блюду — самой девушке. Прошло совсем немного времени, и японка оказалась рядом, сама приступив к делу, не дожидаясь пока мужчина соизволит начать. Да и творила она такое, что Бёрну в голову никогда не приходило. В общем, ночь оказалась просто волшебной, давно подобной не выдавалось. Куда его неуклюжей жене до этой гибкой красотки! Долго еще оборотень с восхищенной улыбкой вспоминал миниатюрную японку.

* * *

Непонятная обстановка вокруг действовала на нервы, и Лена ежилась. И как Гарвельт может жить здесь? Кошмар ведь. Висящие в воздухе платформы и стоящие на них черепа жутких чудовищ пугали, не давая сосредоточиться на предстоящем разговоре. Что нужно от нее палачу? Оставалось надеяться, что сегодня все станет ясно.

Появившийся прямо из стены японец поклонился и молча показал Лене на открывшийся впереди проход. Она резко выдохнула и решительно двинулась вперед. Страшно, но надо знать все — иначе так и останется в подвешенном состоянии, ничего не понимая в происходящем. Первым, что она увидела, оказалось висящее посреди белого тумана кресло, в котором распластавшись сидел Гарвельт. Звучала музыка, и Лена непроизвольно вслушалась. «Пикник». Не узнать голос и стиль было невозможно.

Не кончается пытка,
И карлик трясет головой.
Так непрочно и зыбко,
И взгляд твой почти неземной.
Будто все здесь ошибка,
И сердце ждет искры иной.
Потому-то молчит и молчит
Небо над головой…

Мороз по коже пробежал от этих слов, этой песни Лена раньше не слышала. Страшненькая песня… Безнадежная. Впервые она посмотрела на палача другими глазами — не станет человек, кем бы он там ни являлся, слушать такое без причины. Такое слушают, когда болит душа.

Обратив внимание на гостью, Гарвельт поднял руку, и музыка стихла. Кресло опустилось ниже, рядом появилось второе точно такое же и столик с несколькими бутылками. Лена села, чувствуя себя на удивление неуютно. Палач снял очки, и на нее уставились жутковатые блестящие бельма. Ей стало совсем уж не по себе.

— Добрый вечер, Елена Сергеевна! — заставил вздрогнуть безразличный голос.

— Здравствуйте, мистер Гарвельт, — заговорила Лена. — Вы хотели меня видеть?

— Да, нам о многом нужно поговорить. Раньше вы были не готовы к этому разговору, теперь — да. Выпейте, вам сейчас это не помешает.

Палач налил в два стакана грамм по сто виски. Лена взяла один, вздрогнула и залпом выпила, хоть и не слишком любила виски — самогон самогоном. Однако сейчас и в самом деле не помешает. Спиртное позволило немного расслабиться, но страх никуда не исчез. Она чувствовала, что сейчас узнает много такого, о чем предпочла бы никогда не знать.

Эрик смотрел на нее и понимающе улыбался. Жаль девочку, но ничего не поделаешь, долг превыше всего — она справится с этим делом куда лучше прочих. Странно, но факт — за внешней мягкостью скрыт стальной стержень. Никто и ничто ее не сломает, все способна вынести, оставаясь самой собой. И чиста душой… Создатель, до чего же чиста!

— Я понимаю, что вам очень трудно, — мягко заговорил он. — За короткое время вы узнали, что мир вовсе не таков, каким казался раньше.

— Ох, если бы только это… — Лена поежилась. — Мистер Гарвельт, что со мной делается? Вот что меня беспокоит больше всего.

— А что?

— Что? — Ее брови взлетели вверх. — А то, что я убивала, ничуть не сомневаясь в своем праве делать это. Убивала, не задумываясь и не испытывая никаких угрызений совести. Как же так? Еще несколько дней назад даже подумать о том, чтобы убить человека, было для меня чем-то невозможным. Что вы со мной сделали?!

— Ничего особенного, девочка. — Эрик грустно улыбнулся. — Вы думаете, что во время инициации я изменил ваше сознание? Это не так.

— Объясните тогда, почему я смогла!

— Человек — многомерная личность, но мало кто из людей об этом знает. Только воины Пути, йоги и некоторые из великих мистиков.

— Что это значит? — Лена наклонилась вперед, смотря на Палача требовательным взглядом.