Верь в меня

– Извиняй, брат, у меня свои методы. Я журналюга… И это не Мира тебя сдала, говорю сразу, так что на жену не наезжай, она у тебя золото!

И он выставил большой палец.

– Что ты еще знаешь? – угрюмо осведомился Денис. – И что ты обо всем этом думаешь?

– Хорошие вопросы, – разом посерьезнев, ответил лучший друг. – Знаю, к сожалению, больше, чем хотелось бы. Раскопал много чего, говорил со многими, и с Марией говорил… А до того с историком твоим, буквально за несколько дней до его смерти… Ну-ну, не смотри на меня такими глазами… Но об этом потом, я сейчас под градусом, дружище. А думаю я вот что: бросай это дело. Я имею в виду, вариант номер два. Где твой лукавый – рубаха-парень.

– Почему? – тупо спросил Денис. Сразу и очень сильно заболела голова.

– Ты в опасности. И не только ты. Весь мир, – до обыденности просто, и от этого страшно, произнес Мишка. – Если ты сделаешь, конечно, такую глупость. Учти, это не пьяный бред. А большего не скажу именно потому, что оба набрались и ты как раз подумаешь, что это пьяный бред. А вот встретимся с тобой денька через два по трезвому делу, жен и детей щебетать отправим, а сами поговорим, лады?

Тележурналист встал, вслед за ним поднялся и Вишняков, у которого от головной боли помутнело в глазах.

– Чертовски рад, друже, что мы с тобой опять вместе, – обнимая его, проворчал Мишка, на секунду притиснул, а потом оттолкнул: – Ладно, до встречи.

Невзирая на протесты Дениса, он вытащил несколько купюр и прижал их пепельницей. Потом хлопнул друга по плечу, бравым жестом закинул за спину пиджак и нетвердой походкой направился к выходу, а Вишняков остался за столом. Усталость навалилась тяжелой пыльной подушкой, и писатель одну за другой налил и опорожнил несколько рюмок.

И, странное дело, с каждым выпитым глотком уходила боль, и сознание делалось яснее, четче, а настроение выравнивалось. А после третьей рюмки пришли благодушие и покой.

– Спасибо тебе, друг из зазеркалья, что вернул мне реального друга, – пробормотал Денис и поднял еще одну рюмку, полную до краев. – За остроту ощущений! Что бы там ни говорили зло… пых… пыхатели. А еще подумаю. У меня есть… – он икнул. – Голова. И я ею думаю…

Да, конечно, Мишка его напугал. И еще как. Именно поэтому Денис предпочел пока сделать передышку и не портить себе ощущение от чудесного возвращения своего лучшего друга. Тем более на «свежие дрожжи»… Уже вечер, а утро вечера мудренее. Но пока он здесь, в «Джуманджи», и по мере сил это ощущение хотелось продлить.

Мир засиял. Уходить не хотелось. Хотелось каких-то чудес и безумств.

– Да, именно так! – громко провозгласил Денис и даже пристукнул по столу кулаком. – Чудес и безумств!

Напротив него сидела очаровательная молодая девушка, которая сразу же привлекла внимание писателя, но даже головы в его сторону не повернула.

– Ну да, куда я ей нужен, такой старый хрен сорокалетний, – пробормотал Вишняков, переводя взгляд в окно. Там в его глаза бросилась огромная растяжка: «Московский кинофестиваль «Созвездие».

– Вот как круто! – пробормотал Вишняков. – Вот ведь что перед носом делается, а я сижу. Сижу и сижу на даче как дурак. А слабо ль тебе, гостюшка мой зазеркальный, перекинуть сейчас меня туда в качестве почетного гостя? Но… – он издал вялыми губами пьяный неприличный звук. – Но только по моим книгам даже сериалов ни разу не снимали…

Он налил себе еще рюмку, щедро расплескав водку на скатерть. Вокруг вихрились золотые огоньки. Это было очень красиво.

– Уишьнякоу? – вдруг громко раздалось откуда-то неподалеку. – Мистер Дэннис Уишьнякоу? Yes, I recognized you…[6] это ви, мы узнал тебья!..

Писатель обернулся и увидел за столиком неподалеку шумную компанию каких-то иностранцев, которые махали руками, подзывая писателя к себе.

– Я? – переспросил он.

– Of course, it’s you![7] – воскликнули они вразнобой.

Он с трудом встал и подошел к ним нетвердой танцующей походкой. Какого же было его удивление, когда в бородатом лице одного из гостей он узнал всемирно известного американского кинорежиссера, Питера Джексона, который приехал на кинофестиваль в Москву!

– Питер? Is this really you?[8] – спросил Вишняков и глупо хихикнул.

– In the morning I woke up like Peter! – захохотал тот в ответ. – And is this really you?[9]

И он ткнул в сторону Вишнякова тонким покетом, на задней обложке которого помещалась их парная с Варенцовой фотография.

– Никогда бы не поверил! – воскликнул Денис, глядя на звезду Голливуда во все глаза.

А дальше они разговорились – Денис, с трудом понимая и в ответ изъясняясь на ломаном английском, который с грехом пополам вспоминал из школьной программы. Переводчица, которая сидела за одним столом с киношниками, помогала им переводить их нехитрую, в общем-то, беседу.