Верь мне (СИ)

Все как в плохом боевике о лихих девяностых — только вместо бандитов стайка полупьяных обезьян, которым стало скучно. Они повалили его на землю, не подозревая, что ему достаточно всего одного удара, чтобы кто-то из них, этих глупых, нескладных, превратился в инвалида, а то и вовсе, закончил свою жизнь в этой подворотне. Всего один удар… Но за этот удар, случись что с ними, посадят его, а не их. Они же «дети»! А он — уголовник. И не станет никто разбираться, кто там первый начал, кто на кого напал — все будут кудахтать, мол, с детьми дерется! Восемь долгих лет он день за днем кулаками, зубами отвоевывал свою жизнь, свою неприкосновенность. Там, за решеткой, он не на жизнь — на смерть дрался, защищаясь, с матерыми уголовниками, с крепкими, взрослыми мужиками… Здесь, на свободе, Макс не смог ответить каким-то гопникам — только голову от ударов прикрыть попытался.

— А ну разбежались! — раздался вдруг чей-то голос, а потом последовал довольно громкий хлопок.

Выстрел? Хлопушка? Но, как ни странно, юные бойцы подворотного фронта как по мановению волшебной палочки исчезли. Свидетелей, что ли, испугались? Даже обобрать не успели…

— Эй, парень, жив? — голос спасения был так близко, что Макс слышал даже его дыхание.

— Жив.

Макс отполз к стене. Чертовы дети успели несколько раз его ударить. Голова очень кружится… Скажи кому — засмеют. А вот подошедший к нему парень, довольно приличный, с иголочки одетый, совсем не смеялся — настороженно, внимательно разглядывал Макса, сжимая в руке… пистолет?

— Игрушечный, — вдруг растянулись в улыбке губы незнакомца, когда Макс покосился на его руку. — Племянник выклянчил — вот шел дарить, а тут такое… Зато проверил — как настоящий! Пацанье вон как перепугалось! Ты как вообще? Может, скорую вызвать?

— Не надо, все нормально. Спасибо за помощь.

— Да уж, детки эти нынче хуже зверья… Хоть с ружьем ходи. Ты идти-то можешь? Может, проводить тебя?

Да Макс вроде не девушка, чтоб в провожатых нуждаться… И все же, собрав всю вежливость, на которую только способен, ответил:

— Не надо, правда, все нормально.

— Ну смотри. Ты не подумай чего зря, просто если они тебе сломали что-то, одному тебе тяжело придется…

— Все нормально, — с нажимом повторил Макс.

— Ну бывай тогда…

— Власов, что случилось?!

Под ошарашенный Ликин взгляд Макс, придерживаясь за стенку, переступил порог квартиры. Ну что за паника? Ну подумаешь, пара синяков… Ну губа разбита… Голова, правда, еще сильнее кружится — сотрясение, наверно — но верещать-то зачем? У самой-то вид пострашнее был после первой их встречи.

— Так, давай без паники.

— Власов, тебя что, избили? Это Сажинский? Я сейчас скорую вызову…

— И ментов обязательно, — недовольно пробурчал Макс. — Лик, угомонись, а?

Он не злился и даже показался Лике уставшим. Глубоко уставшим от чертовой жизни человеком. Не разуваясь, Макс прошел на кухню в поисках аптечки, а ей очень хотелось позвонить и в скорую, и, да, в полицию! Потому что если это Сажинский, то в следующий раз Макс избиением не обойдется; потому что если это Сажинский, то значит, объявлена война. Ох как рано они с мамой отказались от наблюдения за квартирой Власова! Ох как зря понадеялись на охрану отца, которая должна следить за Сажинским!

— Сажинский ни при чем, успокойся, — не оборачиваясь на Лику, заверил Макс, выуживая из глубины кухонного шкафа облезлый чемоданчик первой помощи.

— А кто тогда?

— Да какая разница? Лик, давай без глупостей. Мне только ментов сейчас не хватает, правда, — на секунду задержавшись возле девушки, устало бросил Макс и отправился в ванную. Вот не хватало еще только признаться ей, что спасовал перед детьми. — Не Сажинский, не бойся.

Ответ, вернее, его отсутствие, Лику не удовлетворил. Макс поплелся в ванную — девушка юркнула следом.

— Дай сюда, — потребовала она, забирая аптечку. — Раздевайся.

— Еще что сделать?

— Не рычи. Футболку снимай, живо! Найду сломанное ребро — как миленький в больницу поедешь!

— Горская, ты угомонишься сегодня?

— Нет. Мне самой тебя раздеть?

И ведь не угомонится. Чертыхнувшись, Макс стащил с себя футболку — ну нет у него переломов! Убедилась? Свободна! Но Лика уходить не торопилась.

— Сядь, — кивнула она край ванны.

— Лик…

— Сядь!

Когда Лика, вконец осмелев, рявкнула на него, Власов понял, что проще подчиниться — и силы сэкономит, и время. Пришлось послушно сесть и терпеливо ждать, когда ей надоест изображать из себя Айболита.

— Шшш… Ты садистка? — сморщился Макс, когда проспиртованная ватка обожгла разбитую губу.

— Терпи, неженка.

Неодобрительный взгляд, метнувшийся к Лике, вышел Максу боком — совсем не нежно ватка в нежных женских ручках прошлась по ссадине.

— Лик, ты издеваешься?

— Терпи, не ной!

— И откуда ты только взялась такая на мою несчастную голову?

— Не ворчи. Сам виноват. Не надо было нападать в темных подворотнях на бедных девушек.

— Это ты, что ли, бедная? Да ты любого маньяка до белого каления доведешь! Шшш…

— Власов, хватит ворчать, пока я тебя живым спиртом не залила! Мне, между прочим, тоже больно было! И я до сих пор не услышала от тебя извинений.

— Мстишь?

— Напоминаю.