Верь мне (ЛП)

Я знаю, что ранее она предупреждала меня о возможных разговорах об этом, но я ничего не могу с этим поделать. Мне нужно знать все о ней, и если она в настроении выговориться, я не собираюсь упускать шанс послушать.

— Он был твоим обещанием, не так ли?

— Был, — вздыхает она, а потом замолкает. Это продолжается так долго, что я начинаю задаваться вопросом, не уснула ли она, но она произносит:

— Я знаю, что это глупо. То есть, я понимаю это. У меня было десять лет, чтобы прийти к осознанию того, что устроенный брак далек от идеального. Но это все, что я знала. Он начал приходить, когда мне было около одиннадцати, а ему было пятнадцать...

— Почему? — Момент умиротворения, который у меня только что был, исчезает. Боже, Ник делает это со мной. И последнее, о чем я хочу поговорить с Сашей, этот мудак. Но я обещал ей. Сказал, что покажу ей, что у меня есть. Так что эта правда рано или поздно будет открыта. Она с таким же успехом может положить всему конец.

— Мой отец был торговцем оружием для Организации. Также он был тренером наемников. Вот почему меня обучали убивать, когда я была еще ребенком, хотя мое место в Организации должно было стать таким же, как у любой другой девочки. Промывка мозгов, пытки и порабощение. Но он изменил мое будущее, научив убивать. Это помогло мне выжить, сделало храброй и помогло выбраться.

— Значит, Ник был там, чтобы купить оружие, и решил, что хочет жениться на тебе, когда тебе было десять?

— Нет, — смеется она. — Нет. Он был выбран для меня... его отцом, кажется. И моим тоже, поскольку для заключения сделки требуются двое.

Слово «сделка» повисает в воздухе. Сколько бы раз я не слышал о сделках, это всегда было не нормальным. Какой бы выгодной не казалась сделка, я никогда не приму тот факт, что обмен дочерей во имя глобальной коррупции может считаться нормальным.

— Поэтому Ник приезжал около года, и мы подружились.

— Значит, ему было шестнадцать, а тебе должно было исполниться двенадцать.

— Да, кажется так. Вот когда он сказал мне, что в Организации имелись проблемы. У моего отца тоже. И Ник стал моим обещанием.

— Знание, что он — твое обещание, делало тебя счастливой? — Я боюсь ее ответа, но уже знаю, что она скажет.

— Боже, у меня даже нет слов. Я чувствовала себя самой особенной девочкой в мире. Адмирал выбрал меня в качестве невесты для его сына. Тогда я не знала, что они делали с матерями, которые отказывались подчиняться промыванию мозгов Организации. Когда мне было тринадцать, Джеймс сказал мне, что они убивают их. Незадолго до того, как мы покончили со всем.

— А что ты думала о Нике? Думала, что он спасет твоих будущих дочерей от судьбы, которой тебе едва удалось избежать? Что ты никогда не была бы связана этими же правилами, если бы продолжила сражаться?

— До меня не доходило, — она немного приподнимается и поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. — Я слышала слова, исходящие из уст Джеймса, но не понимала их. Мне потребовалось много лет, чтобы по-настоящему принять это.

Я осторожно киваю, изучая ее лицо. Она такая красивая. И ей даже не нужен макияж. Ее кожа светлая, с оттенком румянца на щеках. Глаза глубокого синего цвета. Как будто я смотрю на небо во время приближения грозы.

— Она слишком напоминает тебе Организацию.

Саша кивает, инстинктивно зная, что я перевел разговор на Мэделин.

— Семьи не группируют. Организации группируют. Правительства группируют. Мэделин — Организация, даже если на самом деле ею не является.

— Я понимаю. — И я не вру. Не могу обвинять эту девушку в ее первом впечатлении. Она гораздо более опытная, чем кажется.

— И... — Ее слова затихают, и я жду несколько секунд, чтобы посмотреть, не передумает ли она озвучить свою мысль.

— И? — наконец спрашиваю я.

— В моей голове многое спрятано, Джекс. Я бы хотела рассказать тебе о них, правда, хотела бы. Ты не представляешь, как сильно я хочу избавиться от бремени, как хочу излить все тайны, которые у меня были. Но…

— Но ты пока не веришь мне…

— Не верю. С моей стороны было бы очень глупо доверять тебе. Ты отвел меня к этой женщине, давил на меня, чтобы я присоединилась к ФБР, дабы помочь тебе выследить Ника. И хотя я понятия не имею, какое отношение я имею к Нику сейчас, спустя десять лет, я знаю, что не готова его сдать.

— Справедливо. Сегодня ты сделала больше, чем от тебя ожидалось в рамках нашего соглашения. Поэтому я думаю, что в долгу перед тобой. Все-таки я хотел бы показать тебе. Сможешь набраться терпения?

— Конечно. — Слово выходит с длинным придыханием, как будто она истощена.

— Тебе стоит поспать. Я разбужу тебя, когда мы доберемся до аэропорта.

Я снова замолкаю, но через несколько минут она начинает тяжело дышать, засыпая. И мне стоит отдать ей должное. Она говорит, что не верит мне, но если засыпать, прижимаясь к моей руке, это не доверие, как тогда оно должно ощущаться сполна?

Ник — идиот.

Хотя я не могу винить его. Если бы он осознал истинную ценность Саши — помимо ее навыков убивать и знания секретной информации — она все равно принадлежала бы ему. И это стало бы причиной ее смерти.