Верь мне

Знаете, что бывает, когда один человек считает себя умнее других? Его крупно наебывают.

Так случилось с моим отцом. Так случилось с Машталером. И, как бы тяжело это ни было признавать, так случается со мной.

Никогда, запомните, никогда не относитесь к своему противнику как к деградирующему быдлу. В один острый момент обыграть может и такой. И это будет стоить вам или вашим близким будущего.

Прибывшие на пустырь машины тормозят, и из них выходит еще человек двадцать мужиков. Преимущество этой гребаной ОПГ над нами становится не просто критическим, а неоспоримым. У нас нет ни единого шанса забрать женщин и уйти отсюда живыми.

Но даже если допустить, что этот опущенный наемник реально несет единственную цель – всех нас порешить, я вижу один выход – тянуть время и ждать подмогу органов.

– Предлагаю не торопиться с действиями, – говорю я, глядя долбанутому психопату прямо в глаза. – Уверен, что у нас остались шансы договориться полюбовно. У каждой из сторон есть что предложить, чтобы заключить выгодное для всех перемирие. Возможно, даже сотрудничество.

Мой сухой ровный тон обставил бы даже полиграф. Но эти ублюдки не спешат с ответом. Въедливо всей своей гребаной сворой пялятся на меня и молчат.

В груди раскаленные угли горят, но я хладнокровно держу лицо. Неважно, каких усилий мне это стоит. Я просто не имею права сдаваться. Тут стоит отдать должное моему чертовому характеру – упорно доводить дело до конца, даже если в процессе потерял веру в успех. Иначе на хрена все это было? Нет, сейчас точно не время прогибаться.

– Введи нас на территорию завода, – выдвигает «водолаз» Антипов первое странное требование.

Выглядит все так, будто он тупо решил развлечься, перед тем как грохнуть нас.

Но я не спорю.

Время. Все, что мне нужно, это время. Неважно, какими странными действиями его придется забивать.

Звоню охране, прошу убрать из зоны «С» людей и открыть для нас задние ворота. Указания, если отмерять по часам, выполняются достаточно быстро. Но по ощущениям, конечно, тянутся эти минуты гребаную вечность. И всю эту вечность больше всего беспокоит то, что Соня так долго не приходит в себя. «Водолаз», когда она лишилась сознания, сваливает ее прямо на снег, а она не реагирует: ни на холод, ни на летающий над землей шум. Находится в глубокой отключке, словно после химического воздействия каких-то препаратов. Допускаю, конечно, плюсом здесь и нервное истощение. Но тревогу мою это не умаляет.