Венский вальс

— Министерству иностранных дел увеличили квоту на представление иностранных граждан к ордену Почетного легиона, по одному из крестов велся спор — наградить ли кого-то из дипломатов Англии или из дипломатов Испании? Но мы решили, что награжденным станете вы. Благодаря вам уменьшилось количество обращений в МИД из-за долгов России перед французскими гражданами. Ваше торгпредство заплатило изрядную сумму налогов и таможенных пошлин в казну республики. Смущало только, что РСФСР не имеет юридического признания, но если вы являлись подданным Российской империи, тем более, если вы сражались против нашего общего врага, то в представлении на орден будут указаны ваши прошлые заслуги, а не нынешние.

Меня решили наградить орденом Почетного легиона из-за обращений «обманутых вкладчиков»? Простите, в такое я не поверю. Не бог весть какое достижение, а если уж кого-то и следует наградить, так Семенцова. Правда, вначале его нужно посадить за мошенничество. Отсидит лет пять-шесть, а потом уже можно и награждать. Вполне себе в духе Франции. У Виктора Гюго есть нечто подобное — матроса вначале награждают за подвиг, а потом расстреливают[1].

Что-то французское министерство затевает. Или все проще, и Франция решила показать свою самостоятельность перед другими великими державами? Мол — смотрите-ка, какие мы храбрые. Мы раньше всех Советскую Россию признаем, а еще и советского дипломата орденом наградим. Вот это, кстати, больше похоже на правду.

— Мы решили узнать — примете ли вы орден Почетного легиона или вам нужно получить разрешение Совнаркома? И на чье имя выдавать диплом? На Кустова или на Комаровского?

Не слышал, чтобы существовал закон, запрещавший гражданам РСФСР получать иностранные награды. Стало быть, я ничего не нарушу. И делать удивленные глаза, узнав, что чиновникам МИД известно о моей перемене фамилии, тоже не стану. Муниципальные служащие, регистрирующие наш брак с Натальей и сообщили.

Другой вопрос — а обязан ли я носить розетку ордена, как это положено по статуту? Вон, Познер на телеэкране регулярно демонстрирует свое кавалерство. Впрочем, я не гражданин Франции, стало быть, не обязан.

— Для награждения орденом Почетного легиона разрешение правительства не требуется, — ответил я. — А на какое имя выписывать мой диплом — решайте сами. А я лично, почту за честь стать кавалером ордена.

Наконец мы раскланялись, и я вышел, испытывая нешуточное облегчение. Подспудно ожидал какой-нибудь пакости, а вместо этого узнал, что к ордену собираются представлять. Вроде бы, в наградах есть какая-то пошлость, но все равно — было приятно. А уж как граф Комаровский обрадуется! Да из-за одного этого стоит крест принять. Завистников, разумеется, у меня прибавится и здесь, и дома, но их все равно хватало.

Спустившись вниз, уже на самом выходе принялся думать — за что мне хвататься? Шифрограмму вначале отправить или хвататься за телефон, звонить в Брест, чтобы выяснить — ушел ли пароход с нашими «военнопленными»? Впрочем, вначале составить телеграмму, отдать шифровальщику, а с пароходом пока не горит. Если что-то пошло не так — Никита сообщит.

— Милостивый государь, задержитесь на минутку! — услышал я голос. Вроде бы, даже и знакомый? Обернувшись узнал моего старого знакомца по Крыму и, в какой-то мере, моего коллегу — начальника контрразведки барона Врангеля, а потом и генерала Слащева, капитана первого ранга Келлера. Он был не в мундире, а в штатском костюме.

— Рад, очень рад, — пожал я протянутую руку, спрашивая глазами — мол, как к нему обращаться? В фойе французского МИД не стоит называть лишние имена и фамилии.

— Совершенно официально, все по-прежнему, — ответил догадливый капитан первого ранга.

— Вот я и говорю, уважаемый Павел Федорович, что очень вам рад, хотя нас и позабыли представить. Олег Васильевич, — сообщил я. Подумав, добавил. — Если позабыли, то моя фамилия Кустов.

— Как же, помню-помню, — закивал Келлер. — Я как раз собирался покурить, не составите ли компанию?

Выйдя из дворца, мы спустились вниз, к Сене. Келлер, вытащив серебряный портсигар, спросил:

— А вы по-прежнему не курите?

— Все собираюсь начать, но некогда, — отшутился я.

— И правильно делаете, что не курите, — похвалил меня капитан первого ранга. Закурив папиросу, сказал. — Странно. А ведь я мог бы догадаться, что руководитель торгпредства и вы, — сделал Павел Федорович поклон в мою сторону, — одно лицо. А ведь я приказывал установить личность начальника торгпредства. Сообщили — молодой провинциал, недавно появившийся в наркомате, хорошо себя зарекомендовал во время поездки Чичерина во Францию. Умудрился в короткий срок сделать то, что другие не смогли сделать за несколько лет — получить доступ к средствам графа Игнатьева. Еще он любит искусство, особенно живопись. Если бы молодой и провинциал, мог бы и связать, но вот любитель живописи...

— У каждого свои слабости, — утешил я Келлера и спросил. — А вы, сказали, что вполне официально? Как это так?