Венец терновый (2)

Накатывающие орты янычар производили жуткое впечатление — огромные толпы лишь с неким, весьма отдаленным подобием воинского строя, шли широкой приливной волной красных оттенков, по цвету обмундирования. И поневоле верилось, что такими бешеными атаками лучшие войны султана на раз сносили русских стрельцов и дворян, австрийских фузилеров и венгерских "хусар". А также кого только не побеждали в постоянных сражениях бушевавших беспрерывных войн. И стойких германских ландскнехтов со смелыми сербами и валахами, храбрых запорожских казаков и знаменитых польских «крылатых гусар».

Да и вообще — кого только не побеждали за три прошедших века турки, которых сейчас не без оснований считали сильнейшими в Европе! И если не боялись панически, то страшились и опасались!

Однако развернутые в линию, в соответствии с боевым распорядком, вбитом намертво в командиров, стрелецкие полки стояли с непоколебимым спокойствием. На треть версты вперед были выдвинуты застрельщики — белые пороховые дымки нескольких сотен винтовок уже наносили туркам серьезные потери — можно промахнутся в коня с тысячи шагов, но не в большое плотное людское скопище.

Над головами атакующих янычар вспухали белые разрывы шрапнельных гранат. С виду несерьезные, но несущие большие потери вековому врагу. Дюжина «единорогов» уже перешла на скоростную стрельбу, расчеты, благодаря постоянным тренировкам, могли держать такой темп еще несколько минут, а потом в ход пойдет уже картечь.

— Начали огребаться! Город возьмем и разграбим!

Юрий оглядел поле сражения — вдали виднелся Перекоп, как вал, так и крепость с городом. В нем остановились на зимовку несколько орт, когда как главные силы турок были размещены в южных прибрежных городах Крыма, отдыхая после победной чигиринской кампании. И набираясь сил для нашествия на Донбасс.

Однако у Галицкого на этот счет имелось свое мнение — отдавать инициативу противнику последнее дело, чреватое серьезными последствиями. А потому в ноябре была проведена мобилизация полевых войск, и после сбивания полков и проведения учений, «русско-готская армия» во второй половине декабря начала поход.

Юрий торопился нанести превентивный удар по татарам и туркам перед Рождеством, ведь никому не придет в голову ожидать наступление православного воинства в канун его главного праздника. Да и вообще — зимой здесь не воевали, вроде как не сезон, да и сложившиеся традиции блюли. Так что нашествие девяти тысяч галичан, с которыми пошли две тысячи донских казаков и пять тысяч запорожцев, да при поддержке двух тысяч московских солдат с таким же числом гетманских черкас, оказалось для татар совершенно неожиданным.

Двадцатитысячное союзной войско прошло по степям Тавриды «огнем и мечом». Кочевья и становища уничтожались подчистую, русские невольники освобождались, а их хозяева ногайцы сами превращались в рабов. Увозилось все добро, угонялся скот, или истреблялся — северная Таврия сознательно превращалась в «выжженную землю», обезлюдившие пепелища. А союзное войско, уменьшившись на четверть, перешло через замерший Сиваш и неожиданно для татар ворвалось в Крым.

Заходили на сам Перекоп с тыла, отсюда нападения русских ожидалось меньше всего. Да и погода сыграла на руку — долго стоял знатный морозец, земля промерзла. Но снега выпало очень мало, так что препятствий для орудийных упряжек и обозных повозок не было.

— Государь, застрельщики отступили к стрельцам, орудия на картечь перешли! Надобно дать сигнал!

— Еще рано, генерал, — Юрий с ухмылкой посмотрел на поседевшего в походах московского воеводу. Глаза Григория Ивановича Бологова горели нешуточным азартом, словно он скинул с плеч тридцать с лишним лет и превратился в новика — юного дворянина, впервые вышедшего на царскую ратную службу, и тут же окунувшегося в бой.

Царь Федор активно вводил не только «солдатские полки иноземного строя», но командный состав получал в них чины на иностранный манер. Проще говоря, заимствованы были и капитан, что означало на латыни «голову», и майор, «старший», значит. И разные генеральские звания, от «главного» так называемые. В общем, полный кавардак творился в вооруженных силах, когда в ходу одновременно как прежние порядки, так и новые. А так проводить реформы нельзя, ничем добрым это не окончится — что и показала оборона Чигирина прошлым летом.