Венец терновый (2)

С избытком хватало самой разнообразной серебряной посуды — блюда, тарелки, ложки, кубки и даже большие тазики. Все сильно помятое, изломанное. Лучшие образцы, украшенные порой очень затейливой чеканкой, Галицкий приказал использовать в качестве парадного набора посуды в Княжьем дворце — не с глиняной или деревянной посуды гостей кормить прикажите, то полный сором выйдет, то есть срам и стыд, как тут говорят. А еще медные вилки и ложки подать — то вообще позорище, как для хозяина с княжеским титулом, так и для знатного гостя.

Ворохи искореженного белого металла из ободранных татарами иконных окладов — подобное кощунство в церквях степняки совершали мимоходом во всех своих грабительских набегах. Восстановить большую часть было чрезвычайно затруднительно, хотя удалось украсить иконы новыми окладами и убранство в строящихся церквях.

Много серебра отобрали в собственно татарских кочевьях — у казаков был «собачий нюх» на «захоронки». Крепко пытали ногайцев, что мужчин, что женщин, страшно, изобретательно и жестоко, как всегда делали сами степняки в своих набегах. Так что всевозможные бляхи, украшения, прутки, слитки и прочее, шли в общий «котел», из которого добычу потом «дуванили». Понятно, что у стрельцов «выхлоп» был больше, так как и участвовали они внушительными силами, да и самому князю полагалась весьма приличная часть военной добычи. И при этом все княжьи люди дополнительно облагались двумя десятинами — в пользу церкви и государства.

А вот монет шло на переплавку ничтожная часть, и то совершенно порченных. Практически вся добыча укладывалась в мешочки — копейки к копейкам, акче к акче, талеры к талерам. Последних было множество — в Крымском ханстве за продажу рабов принимали любые деньги, лишь бы ходовыми были и в расчетах использовались.

И не важно, отчеканена на них арабская вязь или христианские символы — деньги интернациональны по своей сути. И за ними всегда протяженный кровавый след тянется, ибо ограбить соседа гораздо легче, чем надрывно работать, накапливая крохи драгоценного металла. Так что правильно сказано — люди гибнут за металл.

Годного на чеканку монет оказалось более сотни пудов, почти две тонны. А ведь у татар удалось отбить малую долю добычи за два лета. Потому можно представить, насколько были выгодны для Крымского ханства ежегодные набеги на северных соседей. И какую невероятную прибыль они приносили «людоловам». При этом следует учитывать, что золото и серебро в Московском царстве являлось привозным, полученным за торговлю — собственной добычи еще не шло.

А вот золотой лом даже небольшого сундучка не занял. Пригодную посуду и украшения Юрий забрал во дворец, а оставшийся желтый металл едва на два пуда потянул. Да и золотых монет немного, хотя разнообразием не уступали серебру — дукаты и экю, дублоны и флорины, луидоры и совсем загадочные безанты и цехины.

Так что было принято решение отчеканить тысячу золотых, по примеру везде используемых дукатов. Их почти никто не подделывал — тонкая монетка легко надкусывалась зубами, оставляя характерный след. Золото очень высокой пробы — мягкий металл, а на дукаты шло, как с трудом подсчитал Юрий в приводимых ему Хохловым расчетах, примерно 980-990-я проба, почти чистейшая.

Вот только с чеканкой опытной партии пришлось серьезно повозиться — отлить металл, провальцевать в пластины, сделать штампы — особенно тщательно аверс с его профилем. Дукат монетка маленькая, с «новую» 1 гривну, что была принята на «незалежной». Зато теперь, держа в руках «червонец» — а так называли в Москве любые золотые монеты, Юрий испытал самую настоящую гордость — очень мало в этом мире тех, кто может иметь собственные монеты, украшенные своей персоной.

— Государь, — дверь в подземелье отворилась, и вошел подьячий. Поклонился в пояс, коснувшись рукой каменного пола.

— Боярин Зерно просит вас выйти, зело важные известия он имеет, говорит, очень спешное дело.

— Продолжай, Осип, дело важное свершаешь, — произнес Юрий, похвалив Хохлова — знающих специалистов он высоко ценил. Поднялся по лестнице, прошел коридором и вышел на крыльцо, охраняемое стражником. В здание Монетного Двора никто не допускался — Юрий считал его «режимным объектом», а потому держал тут бдительную охрану, а по строгим правилам никто, кроме него, не имел права входа.

Запрыгнув в седло подведенной кобылы, через четверть часа Юрий оказался у себя во дворце, где его встретил чрезвычайно взволнованный Смалец и огорошил с хода известием, которого Галицкий сейчас никак не ожидал.

— Гонец из Святогорской обители. Там князь Ромодановский!

— С войском?!

«За деньгами пришел, а мы не готовы. Ох, как не хочется войну начинать — она совсем не нужна», — пронеслась мысль, Галицкий давно решил отдать бочонки с серебром, просто случая не выпадало за эти недели. Однако Смалец с заметным облегчением произнес:

— С князем только полсотни служилых дворян и несколько повозок. Мыслю — для беседы с тобою приехал, да серебро для войска своего забрать — платить то служивым надо…

Глава 10