Венец Прямиславы

– В городе нашем мир, но чтобы истинно утешилась душа моя и спокойствие утвердилось, надо чтоб и в домах ваших был мир, – продолжал епископ. – А дом князя Юрия стоит разорен, как гнездо птичье, что заняла змея! Изгони, Вячеслав Владимирович, змею злопамятства и водвори назад горлицу, дочь твою, князя Юрия жену венчанную!

– Говорил я уже тебе, отче, и князю Юрию скажу: Бог нам заповедал не только избегать людей порочных, но и отвергать их. Если же, говорит Он, правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя. Разве глаз разумел Христос в этой заповеди? Нет, разумел Он друзей, близких к нам и сделавшихся как бы нашими членами, повелевая не дорожить их дружбою, чтобы безопаснее соделывать собственное спасение. И сказано: станем избегать таких людей, хотя бы, – князь Вячеслав поднял палец, призывая к особенному вниманию, – хотя бы это были жены, хотя бы друзья и кто бы то ни было. Ибо не столько вреда причиняют дикие звери, сколько порочные люди! А где жены, там равно и мужья.

– Никогда и никого из согрешивших не должно презирать! – сурово ответил епископ Игнатий, которому было невозможно спорить со словами Господа и Иоанна Златоуста. – Но разве, упав, не встают, говорит пророк, и, совратившись с пути, не возвращаются? Жизнь князя Юрия всем нам известна. – Он повел концом посоха вокруг, и все в гриднице закивали. – Не буду я говорить, будто князь Юрий безгрешен и праведен! Не буду, а при тебе, князь Вячеслав, и при дочери твоей скажу ему: не для того пришла к тебе жена, оставила отца, и мать, и весь дом, чтобы подвергаться оскорблению, чтобы ты принимал вместо нее низкую служанку, чтобы делал ей много неприятностей; ты взял в ней спутницу, подругу жизни, свободную и равночестную. Если ты истратишь приданое, то отвечаешь перед тестем, а если потратишь целомудрие, то дашь отчет Богу, который установил брак и вручил тебе жену!

Он погрозил князю Юрию концом своего посоха, что должно было изображать грядущий Божий суд. Юрий Ярославич слушал все это тихо, скромно, опустив глаза и с самым покаянным видом. Он не спорил с обвинениями, не оправдывался, а только всем своим видом взывал о снисхождении. Он действительно сознавал свои грехи, но вместе с тем имел крепчайший щит – обязанность милосердия, которая лежала на всех его нынешних неприятелях.

– Но ни для кого из кающихся не закрыто милосердие Божие! – продолжал епископ. – Увидел, говорит пророк, Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел. Покайся, князь Юрий, и от твоего дома Бог отведет разорение!

– Помилосердствуй, Вячеслав Владимирович! – Князь Юрий наконец поднял глаза на тестя, потом посмотрел на Прямиславу и даже протянул к ней руки: – Помилосердствуй, Вячеславна! Помните, люди добрые, как женили нас! – Он обвел глазами гридницу, всех призывая в свидетели. – Княжна была как цветочек нераспущенный, девочка на одиннадцатом году. А я уже овдовел тогда, мне четвертый десяток к концу катил. Ведь и Златоуст учил женить сына, чтобы не впал в блуд, а я, оберегая юность и невинность жены моей, как же мог со страстями бороться? Страсти суть тираны, и попал я, Божиим попущением, в дьявольские лапы! Слаб человек, а грех силен, и кто из вас, люди добрые, никогда того не испытал, пусть отвернется и не смотрит на меня!

Но никто не отвернулся: то ли все на себе испытали силу греховных побуждений, то ли было просто любопытно, что дальше.

– Но теперь все иначе пойдет! Внял я поучениям, – Юрий Ярославич поклонился епископу, – и душа моя ужаснулась тому, что я наделал в помрачении ума, будучи одолеваем бесами. Но теперь жена моя, Прямислава свет Вячеславна, как цветок расцвела, как березка вытянулась, и теперь говорю я ей: приди ко мне, любезная лань и прекрасная серна, и буду я жить с тобой по Закону Божьему, и любить тебя буду, как самого себя!

– Прислушайся, князь Вячеслав, к сердцу кающемуся! – прибавил отец Варфоломей, духовник самого князя Юрия. Работы ему хватало, поскольку мало кому приходилось отпускать своему духовному чаду столько разных грехов, и потому отец Варфоломей всегда имел усталый вид. – Златоуст учил соединять сына с женою целомудренной и мудрой, а разве князь Юрий не сын тебе? Дочь твоя удержит мужа от безрассудства и обуздает его. Оттого и происходят блуд и прелюбодеяния, что юношам дают свободу. Пока дочь твоя была мала, страсти терзали мужа ее, а теперь будет у него разумная жена и станет он заботиться о доме, о славе и чести.

– Это верно, это правильно чернец говорит! – выкрикнул со своего места Перенег, староста туровских кузнецов. – Пока жены нет, вот мужик и блудит! Оттого-то князь Юрий у нас так разгулялся; что увидит девку красивую, так давай ее к нему! Только в нашем одном Ильинском конце если взять…

– Правильно, Перенег, когда без бабы мужик, до греха близко! – с издевкой перебил его староста одной из улиц Тынины, Неядва. – То-то он вдову попову к себе уволок – тосковал больно!